— Теперь иди, дочь моя, в смысле, подруга, и убей эту фурию, которая уже почти поймала твоего ангелочка в свои сети!
Дашуня резко обернулась и увидела, что змееносная женщина действительно двигает в сторону ее телохранителя. Орландо уже омыл водой раны, нанесенные цепкими ручонками подопечной, и беспечно загорал, закрыв глаза. Подружка тяжело вздохнула, признавая поражение перед моей железной логикой в отношении ее охранника, и, выдав боевой клич "банзай", ринулась в бой.
Для Горгоны желающие ее кокнуть были не в новинку. Но таких экстравагантных попыток еще никто не совершал! Медуза Горгона уже склонилась над ничего не подозревающим мирно посапывающим Орландо. Раззадоренная мною Дашка, закаленная в многолетних каждодневных штурмах рейсовых автобусов и натренированная в ускоренном продвижении к эскалаторам в московском метро в час пик, в один прыжок достигла спины противницы. В прыжке она рванула Горгону за горловину шикарного платья. Нежная ткань не выдержала такого грубого обращения и с треском порвалась. Платье мгновенно сползло на ноги ошалевшего мифа. Подруга на содеянном, естественно, не остановилась. Одновременно шарахнув ногой по высоченным шпилькам Горгоны, Дашка схватила ее за нос и сделала ей "сливу". Медуза от неожиданности и боли вытаращила глаза с вертикальными зрачками, змеи зашипели и рванулись в сторону обидчицы. Дашка, не обращая никакого внимание на грозное оружие, тут же схватила одну из змеюк жестом профессионального змеелова и ткнула ее в глаз Горгоне. Змея ничего не поняла и от обиды ужалила свою же хозяйку. Медуза взвыла, вращая уцелевшим глазом. Подскочивший Орландо кинулся на помощь своей подопечной. Та отпихнула навязчивого охранника со словами: "Не мешай! Уйди отсюда" и продолжила бой с удвоенной силой.
— Что, пялиться нечем будет? — издала очередной воинственный клич Дашка и пальцем ткнула прямо во второй глаз Горгоны. Нечеловеческий вопль мигом облетел весь Фольклор. Горгона наощупь рванула к обнаглевшей девушке и запуталась в обрывках собственного платья. Стреноженная, она свалилась к ногам ошарашенного ангела и победно молотящей себя в грудь Дашке. Подружка, как заправский охотник, водрузила свою ножку на поверженного врага и ехидно поинтересовалась:
— Что, съела! Будешь знать, как у порядочных женщин мужиков воровать и к себе в гарем затаскивать да кастрировать! — долбанув напоследок носком туфли в район солнечного сплетения монстра, Дарья посоветовала изувеченному мифу:
— Уползай, давай отсюда! И забудь такое слово, как мужчина! Исчезни!
Поверженная Горгона, тихо подвывая, быстро поползла прочь. Дарья с милой улыбкой на устах повернулась к Орландо и тихо проворковала:
— Я так за тебя боялась! Ты — просто зверь! С таким телохранителем мне ничего не страшно! — и повесилась на шею обалдевшего ангела. — Ты — мужчина моей мечты! — добила она его. В довершении душещипательной сцены и для окончательного, очевидно, помешательства Орландо, подруга крепко прижала его к себе и страстно впилась в его губы. Когда Дашка, выпустила из своих объятий избитого и зацелованного ангела, у того дергалось веко и несколько перекосило лицо.
— Ч-чт з-з-здесь пр-происходит? — заикаясь, спросил он у ржущей меня. У Дарьюшки спросить ангелок, очевидно, постеснялся!
— Дарья Николаевна решила подробно изучить древнегреческие мифы и несколько их подредактировать! — даваясь смехом, сообщила я. — А ты пойди, отдохни. Да! — окликнула я улепетывающего Орландо. — Не бери в голову! Все пройдет! — больше говорить я не могла. Обрадованный тем, что его отправили с места происшествия, телохранитель припустил с удвоенной скоростью в сторону избушки.
Дашка с застенчивым видом помахала ему вслед ручкой и выдала:
— Боже, какой мужчина! Я, наконец, стала настоящей женщиной рядом с ним!
Переглянувшись, под общий хохот мы с подругой побрели домой к бабе Яге.
Гномы, собрав погибших собратьев, быстро ретировались с поля боя. Троглодит Иванович, устав ждать, сердито топнул ногой.
— Кляча ты старая! Ну, выползешь ты уже или нет! — дракон был единственным представителем, не считая его сына — мутанта, данного вида живности во всем Фольклоре. Его все ценили и уважали, а так же берегли как редкое животное из Красной книги. Поэтому он был единственным существом, которое совершенно не боялось великого мага, и могло позволить себе говорить всю правду — матку волшебнику в лицо.
— Мне спуститься помочь, может? — рявкнул Змей в глубину шахты. — Я знаю, что ты здесь! Гномы тебя сдали, почти без боя, между прочим. Выходи!
На поверхности показался древний сухонький старичок в очках без одного стекла, с древним дряхлым посохом и в облезлом балахоне. Если очень присматриваться на балахоне можно было рассмотреть контуры звезд, когда — то ярко сверкавших золотом в ночи.
— Что ты орешь? Головастик трехголовый! — прокряхтел старичок. — Чуть землянку мне не порушил. Змей — он и в Африке змей! — констатировал великий маг. — Говори, что надо! — стукнул он посохом по земле, и проход в шахту, служивший входом в подземный бункер Мерлина, оброс перилами.
— Эх! — вздохнул Троглодит. — Живешь себе и не знаешь, какая у нас беда в Фольклоре.
