ВР - [2]

«Странно, что она обращается ко мне, а не в службу санитарно-социального контроля», — подумал Грегор, но вслух, неожиданно для себя пробормотал:

— Грегор.

— Что? — не поняла девушка.

— Моё имя — Грегор, — глуповато ухмыляясь повторил Грегор.

— Ричи Палмер, — официальным тоном произнесла девушка и протянула руку то ли для пожатия, то ли для поцелуя.

Пока Грегор мучительно размышлял, что же именно он должен сделать, Ричи вдруг рассмеялась, да так непринуждённо, что Грегор тоже невольно улыбнулся, чувствуя, как тает толстая скорлупа повседневного отчуждения и неприязни.

— Входите, — всё ещё продолжая улыбаться, сказал Грегор, с удивлением ловя себя на том, что одним этим словом разом разрушает все устоявшиеся традиции.

Ричи тенью скользнула в отсек, и Грегору показалось, что стандартная обстановка вдруг обрела даже некоторую привлекательность, словно нежилое помещение весной, когда распахивают все окна и двери, выветривая застоявшийся запах запустения и плесени

— Если хотите, — чувствуя себя почти счастливым объявил Грегор, — я могу переоформить плату на другое помещение.

— Ну что вы! — задорно откликнулась Ричи, — я просто заберу одну вещицу. — Она приподняла центральный блок «тентиума» и извлекла из-под него плоский матово поблёскивающий CD-диск. — Теперь вы понимаете, почему я не хотела обращаться в службу санитарно-социального контроля, — доверительно шепнула Ричи, пряча диск в сумочку.

Грегор с умным видом кивнул. Он успел разглядеть этикетку на таком же как у него нелегальном CD-диске. Но даже если бы не успел, ему хватило бы и одного белого взгляда на эту этикетку.

Это был точно такой же CD-диск, как и тот, что он час назад приобрёл у одноглазого Чака. С той же самой интерактивной ВР, под претенциозным названием «Иллюзия Счастья».

— А насчёт комнаты — не волнуйтесь, — мягко сказала Ричи, — рядом есть точно такой же стандартный отсек, ничем не лучше, ничем не хуже. Только…

Грегор напрягся. За этим проклятым словом всегда тянулось нечто, легко и неотвратимо разрушающее все предыдущие.

— Только, — повторила Ричи, — не сочтите меня навязчивой, но я хотела бы отпраздновать возвращение пропажи.

Мысли Грегора заметались, но он тут же вспомнил о так неожиданно и так кстати подвернувшемся наследстве.

— Выбирайте любой ресторан! — широко и немного глуповато улыбаясь объявил Грегор, при этом одновременно удивляясь сам себе.

Ричи внимательно посмотрела на Грегора и решительно объявила:

— Тут недалеко есть уютный маленький китайский ресторанчик. Там великолепно готовят. Вы любите китайскую кухню?

— Да. Особенно в ней меня прельщает то, что готовый продукт похож на что угодно, кроме самого себя. Это самый приятный вид обмана, который я знаю.

— Вы говорите так, — печально кивнула Ричи, — что сразу становится ясно: вас слишком часто обманывали.

— Ну, — смутился Грегор, — возможно, что чаще всего это был лишь самообман.

— Но, надеюсь, неудачи не сломили вас, — лукаво улыбнулась Ричи, — и вы, хотя бы раз, но готовы рискнуть вновь?

— Поверить? — Грегор неопределённо пожал плечами. — Не знаю. Но попробовать можно.

Запах её духов так кружил голову…

Ресторанчик и правда был очень уютным, а утка «по-пекински» и вовсе на некоторое время лишала дара речи.

Мягкий, чуть приглушённый свет разноцветных бумажных фонариков. Тихая ненавязчивая восточная музыка. И тепло руки, осторожно, кончиками пальцев, касающейся твоей руки.

Грегор не мог вспомнить, когда в последний раз он испытывал столь расслабляюще простые, но столь глубокие чувства, подкупающие своей естественностью и силой.

— Ричи, вы знаете, что такое одиночество? — Грегор печально улыбнулся и взял девушку за руку, пытаясь хоть так сгладить бестактность своего вопроса. — Нет, конечно, такая девушка как вы даже представить себе не может гнетущую тишину, нарушаемую лишь тяжёлой поступью, безжалостно марширующих в бессонной ночи часов…

— Ошибаетесь, — немного отрешённо покачала головой Ричи. — Я знаю даже ещё более страшные виды одиночества.

— Какие же это?

— Ну, например, одиночество в толпе. Или одиночество вдвоём. Это куда страшней.

— Возможно вы правы. Хотя мне кажется…

— Мой маленький глупенький Грегор, вас любили когда-нибудь?

— Не знаю.

— А вы?

— Не знаю…

Уже стоя около своего жилого отсека, Грегор тихо сказал:

— У меня никогда не было такого вечера…

Ричи мягко улыбнулась в ответ:

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет!

— Значит ты ждёшь, чтобы я сама стала напрашиваться в гости…

— Нет! То есть, прости! У меня голова идёт кругом…

— Бедный глупый маленький Грегор.

— Скажи: мой.

— Мой глупый Грегор…

Последующие трое суток слились для Грегора в единый сладостный кошмар. Он тратил время и деньги, делал то, что хотел. А главное: любил и был любимым.

Почему кошмар? Потому, наверное, что действительность не могла, да и не была никогда, столь мучительно обречённой. Грегор хорошо понимал, что долго так продолжаться не может.

И вот на третий день Ричи, припухшими от бесконечных поцелуев губами, печально шепнула:

— Мне пора…

— Нет!!! — Грегор напрягся, словно три бессонные ночи разом обрушились на него огромными бетонными плитами. А может, он вдруг ощутил все те дни и ночи, которые ему ещё предстоят но без неё.