Вполне современные девочки - [24]

Директриса вздохнула. У бедняжки, наверняка, теперь выработается комплекс, но тут уж ничего не поделаешь.

— Джесика, ты действительно совершила плохой поступок, но ты не знала, что это плохо. Это не твоя вина. Тот человек был плохой, и он заставил тебя поступить плохо. Он был виноват, а не ты.

— Но почему он был такой плохой? Почему он заставил меня сделать так?

— Некоторые люди, Джесика, злые… порочные. Мы живем в большом городе Лос-Анджелесе, очень большом городе, где много людей. В любом многолюдном городе обязательно встречается много плохих, злых и порочных людей. Нам следует сторониться их. А теперь постарайся забыть обо всем. Никогда не говори никому ни слова об этом. Я сейчас отведу тебя в кабинет медсестры. Она промоет твой рот сильным антисептиком, чтобы он снова стал чистым, и ты можешь полежать там на койке, пока не наступит время идти домой.

Лежа на койке в медкабинете, Джесика крепко закрыла глаза. Она была благодарна, что ее мать не узнает о случившемся, но она также была полна ужаса.

«Злых», — сказала мисс Дэки. Лос-Анджелес плохое место, где много злых незнакомцев.

— Боже, неужели можно не хотеть учиться в Калифорнийском университете? Да я уверена, что если красивая девушка запишется на театральный факультет, то есть, подходящая девушка… очень скоро ее могут пригласить сниматься в кино, — завистливо сказала Сесиллия.

Я не думала, что Джесика запишется на театральный факультет, она была слишком замкнута для этого. Но Джесика должно быть, раньше думала об этом, потому что как-то она сказала:

— Я очень сомневаюсь, что мама позволит мне записаться на театральный факультет Калифорнийского университета. Я думаю, что это было бы последнее, что она разрешила бы мне сделать.

— Но, ради Бога, почему ты не восстанешь против нее? — спросила Сесиллия. — Представь, моя мать никогда не нуждалась во мне; каждый раз, когда я показывала ей свой крутой нрав, это пугало ее до полусмерти. Ты бы удивилась, когда почувствовала, как люди отступают, когда ты проявляешь твердость характера. Вот в чем премудрость жизни.

В начале июля я получила от Джесики письмо. Она работала сиделкой в госпитале при Калифорнийском университете. (Ее мама была в правлении директоров.) Осенью она пойдет учиться в университет и будет жить дома, всего в десяти минутах езды. Она будет специализироваться по истории искусств, так как ее мама желает, чтобы она работала в конце концов в музее Уинфилдов. Она надеялась прослушать пару курсов по театральному искусству, если ей удастся это. «Думаю, что это будет интересно», — написала она.

8

Мы отмечали нашу годовщину… годовщину нашей первой встречи. Я не ожидала, что Джейсон придает этому такое большое значение. Я снова вернулась в общежитие после проведенного в его комнатушке лета, и мы опять вынуждены были искать место для встреч, а недостаток времени и средств заставлял нас действовать очень быстро.

В этот день я стояла на углу улиц Хай и Элм, ожидая Джейсона. Мы должны были вместе ехать в автобусе на работу. Недавно нас приняли на фирму, обслуживающую банкеты и разные торжества: меня — в качестве официантки, а Джейсона шофером автобуса. Вдруг передо мной остановился старый, белый «Кадиллак», большой, как пароход, но я едва обратила на него внимание, поскольку была вся поглощена ожиданием Джейсона, который опаздывал уже почти на десять минут.

— Хей, хочешь, подброшу, красотка?

Мельком взглянув на машину, я была уже готова сказать шутнику, чтобы он убирался, как вдруг поняла, что мне знаком его голос.

— Джейсон! — закричала я. — Что ты делаешь в этой машине?

На нем была шоферская фуражка, очки и белый шелковый шарф, лихо повязанный вокруг шеи. Он выглядел как персонаж из «Великого Гэтсби» или так, каким я его себе представляла.

— Ты имеешь в виду, что я делаю в твоей машине?

— Моей?

— Поздравляю с годовщиной, Кэтти. Ты знакома с Джейсоном Старком ровно год. Тебе повезло!

У меня не было слов. Я села в машину. На сидении лежала фуражка, очки и белый шарф, точно такие, как у Тодда.

— Я понимаю, что это также мое.

— Ты понимаешь правильно, — сказал он. — И я тоже твой.

— Правда? Я думаю, что люблю тебя, — сказала я, повязывая вокруг шеи шелковый шарф.

— Конечно, любишь. А как может быть иначе?

Не приходится и говорить, что на Сесиллию моя машина не произвела впечатления: «Старая развалина, рухлядь. Автомобиль с открывающимся верхом, который не может открываться! Куплен по дешевке?»

Обычно я спокойно относилась к высказываниям Сесиллии, но на этот раз была задета. Я почувствовала, что должна защищать мой старенький «Кадиллак», как защищают больного ребенка. Сесиллия, конечно, разъезжала на роскошных, блестящих машинах в компании экстравагантных, холеных молодых людей. «Корветты» были больше в ее стиле. Действительно, она меняла парней и их машины в зависимости от сиюминутного каприза. В прошлом ноябре она была выбрана Королевой университетского вечера с участием бывших питомцев. В тот раз она разъезжала в ярко-зеленом «Континентале» с открывающимся верхом, принадлежавшем парню по имени Харрис, которому она тогда разрешила быть ее лучшим другом, правда, только на данный период времени. Участница конкурса на звание Королевы вечера должна была производить впечатление, сидя на крыше открытой машины. Это было традицией. А потом, когда она готовилась к конкурсу на звание Королевы Мая следующей весной, ее сопровождал парень по имени Тейлор, у которого был ярко-красный автомобиль. Невозможно произвести впечатление в одном и том же платье, не так ли?