Впередсмотрящий - [30]

Запомнился вечер, проведенный в театре знаменитого антрепренера Барнума. Шла сенсационная драма «Улицы Нью-Йорка» — с убийствами и настоящим пожаром, который тушили настоящие пожарные с помощью парового насоса, чем, по-видимому, и объяснялся ее необыкновенный успех.

На следующий день наши туристы отправились вверх по Гудзону на пароходе «Сент Джон» до Олбани, оттуда — железной дорогой в Рочестер, где снова пересели на поезд, доставивший их в Ниагара-Фолс, поселок, расположенный почти у самого водопада.

Река была еще покрыта льдом, не успевшим растаять от первых лучей апрельского солнца. Водопад, изогнутый в виде подковы, срывается с оглушительным грохотом с пятидесятиметровой высоты. В Ниагара-Фолс он дает о себе знать глухим, отдаленным ревом и клубящимся облаком белого пара, а затем открывается изумленному взору во всем первозданном великолепии.

Утром 13 апреля братья Верн прошли несколько миль по канадскому берегу; лавируя среди льдин, переплыли Ниагару на лодке, поднялись по крутому склону до железнодорожной станции и сели в экспресс на Буффало, молодой, быстро растущий американский город, расположенный у озера Эри, удивительно чистого и прозрачного, с чудесной питьевой водой, что писатель, конечно, не преминул отметить как особую достопримечательность этих мест, где недавно еще бродили свободные индейцы и шумели девственные леса. (Понадобилось лишь несколько десятилетий бурного промышленного развития, чтобы Эри превратилось в мертвое озеро, отравленное сточными водами…)

16 апреля «Грейт Истерн» отправился в обратный рейс. Погода стояла благоприятная, и через двенадцать дней пассажиры — в подавляющем большинстве американские туристы — высадились в Бресте. Отсюда поезд их доставил в Париж к открытию Всемирной выставки.

Жюля Верна призывал прерванный труд. Ограничившись беглым осмотром выставки и визитом к Этцелю, он поспешил в Ле Кротуа. Там его ждал «Сен-Мишель», оснащенный для нового плавания.

ПОДВИЖНЫЙ В ПОДВИЖНОМ [13]

течение всего лета он с наслаждением работал на яхте, крейсируя вдоль берегов Франции, и только при сильней качке укрывался за молом в какой-нибудь ближней гавани. «Подвижный в подвижном», подобно Немо, он искал уединения и свободы в успокоительном рокоте волн, в созерцании морских просторов, замкнутых линией горизонта, соединяющей небесную сферу с мятежными океанскими водами. Он до такой степени сроднился с образом Немо, что не мог отделить себя от героя романа, в котором воплотилась частица его вольнолюбивого существа. Мысли капитана Немо о море, о свободе и справедливости, деспотизме и рабстве — его собственные мысли.

— Море не принадлежит деспотам, — говорит Немо профессору Аронаксу. — На его поверхности они еще могут сражаться, истреблять друг друга, повторять все ужасы жизни на суше. Но в тридцати футах под водой их власть кончается. Ах, профессор, живите в глубинах морей! Только здесь полная независимость, только здесь человек поистине свободен, только здесь его никто не может угнетать!

Смысл его жизни — борьба за свободу.

— До последнего вздоха, — восклицает Немо, — я буду на стороне всех угнетенных, и каждый угнетенный был, есть и будет мне братом!

К осени карандашный набросок первого тома был наполовину обведен чернилами. В сентябре 1867 года Этцель оповестил читателей «Журнала воспитания и развлечения», что Жюль Верн обещает в ближайшие месяцы закончить «Путешествие под водой»:

«Шесть месяцев в глубинах морей без всякого общения с внешним миром — такой сюжет дает автору благодарный материал для изображения драматических событий и введения красочных описаний…»

Сюжет действительно был захватывающим. Этцель, со свойственной ему экспансивностью, успел внушить всем знакомым, что это будет шедевр из шедевров.

Не сомневался в триумфе и престарелый метр Верн, горячий поклонник «Необыкновенных путешествий», с которым Жюль продолжал по привычке делиться всеми замыслами. Почтенный нантский адвокат гордился своим старшим сыном, а еще больше тем, что судьба предназначила ему стать отцом всемирно известного романиста. И все-таки метру Верну «Наутилус» показался «чересчур фантастичным».

«Я уже писал тебе однажды, — напоминал ему Жюль, — что мне приходят в голову самые неправдоподобные вещи. Но на самом деле это не так. Все, что человек способен представить в воображении, другие сумеют претворить в жизнь».

Каково же было огорчение Жюля Верна, когда подводный корабль, движимый электрической энергией, правда, под названием «Молния», «претворился в жизнь» воображением другого писателя раньше «Наутилуса»!

Встревоженный Этцель сообщил своему автору, что в фельетонах газеты «Пти журналь» публикуется фантастический роман о кругосветном подводном плавании — «Необыкновенные приключения ученого Тринитуса». Автором был некий Аристид Роже, а на самом деле, как позднее выяснилось, профессор Жюль Рангад.

Романист, по совету издателя, обратился в ту же газету с письмом к редактору:

«Еще задолго до публикации „Необыкновенных приключений ученого Тринитуса“ г-на Роже я приступил к работе над романом „Путешествие под водой“, о чем уже сообщалось в „Журнале воспитания и развлечения“. Убедительно прошу Вас поместить в „Пти журналь“ это письмо, чтобы предотвратить возможные нарекания читателей, если они обнаружат в сюжете моего нового романа некоторое сходство с „Необыкновенными приключениями ученого Тринитуса“…»