Впереди — самое лучшее - [46]

— Просто прежде вам никто не говорил «нет».

Вот, он поймал ее.

— В конце концов, вы тоже не сказали «нет». — Вновь и вновь Грант мысленно переживал те последние минуты с нею, терзая самого себя. — Я тогда услышал от вас «да».

На ее лице появилось жесткое выражение:

— И вы после моего согласия убежали.

— Да, убежал. — Его взгляд гипнотизировал ее. — Так вот в чем дело! Вы полагаете, будто я и прежде удирал от женщин, которые открыто предлагали себя? — Она не понимает, чего стоил ему отказ. Что побудило его поступить так. Ведь все ради нее. Только ради нее.

Шайен глубоко вздохнула, стараясь не думать о женщинах, с которыми у него были близкие отношения… А вот ее он отверг.

— По всей видимости, нет, — прошептала она.

— Конечно, нет, черт возьми! Как вы считаете, почему в таком случае я ушел?

Она подняла голову, и их глаза встретились. В ее взгляде сквозила обида вперемешку с обвинением:

— Вы не пожелали обладать мной.

«Да как ей пришла подобная мысль?» — удивился он.

— Я страстно хотел вас. И мое желание до чертиков напугало меня.

Грант видел, что она не верит ему. Он заставит ее понять, заставит поверить ему!

— Я уже сказал вам, что ни разу не любил какую-то определенную женщину. Еще ни одна женщина не имела надо мной такой власти, какую имеете вы, ни одна не внушала мне желания видеть только ее, быть только с ней. До этого у меня не прерывалось дыхание от упоминания чьего-то имени. Только сейчас я встретил такую женщину.

— И я — эта женщина, — медленно проговорила она, испытывая отчаянное желание поверить и одновременно смертельно боясь обмануться.

— Вы — эта женщина, — повторил он.

Его слова не внесли в ее смятенную душу большей ясности.

— Тогда отчего вы так долго не появлялись здесь?

— Чувство самосохранения. Я думаю, что мною на время овладело помешательство. Безрассудная страсть. И я это переживу. Однако становилось только хуже. С каждым днем я все больше походил на кочевника, дрейфующего на льдине.

«С географией у него не все в порядке. Почему я верю ему?» — удивленно подумала, она.

— Это переутомление.

— Нет, просто мне нельзя без вас. — О’Хара обнял ее. Его сердце учащенно забилось, когда он прижал ее тело к своему. — Я прошу вас выйти за меня замуж… еще раз. На сей раз обычным способом. Как в моем сне. И в вашем сне, — добавил он.

Он всматривался в ее лицо, ожидая ответа. Неужто, приехав сюда, он взял на себя слишком много? Питал чересчур большие надежды?

— Если вы не испытываете того же…

«Бесчувственный тупица. Он и собственного носа, стоя перед зеркалом, не увидит», — подумала Шайен.

— Почему, по-вашему, я сказала «да» там, в своем номере? Из любопытства? — Шайен обняла его за шею. Он желал ее, действительно желал обладать ею. На всю жизнь. Как ей всегда мечталось. — Ничуть. Когда вы ушли, я думала, что умру. Тогда я поняла, что, должно быть, чувствовала моя матушка давным-давно.

Она замолчала и задумалась.

— Но нет худа без добра: происшедшее сблизило меня с моей мамой. Сегодня я отправляюсь повидать ее. — Шайен по-прежнему хотелось повидаться с родительницей… и чтобы рядышком стоял Грант. — Вы не хотите поехать со мной?

— С превеликим удовольствием. Но в качестве кого я поеду — ее будущего зятя или друга ее дочери?

Ее глаза дразнили его.

— В качестве моего друга. — Тут она широко улыбнулась. — И будущего зятя. Я люблю вас, Грант О’Хара. Очень, очень люблю. Да, я выйду за вас замуж. Столько раз, сколько потребуется.

— У нас должно быть исключительное право на съемку свадьбы, — прозвучал из-за перегородки голос Стэна, куда его несколько минут назад загнало беззастенчивое любопытство.

Не получив ответа, Стэн вышел из своего укрытия и остановился перед входом в комнатушку. Слышали ли они его или нет?

Очевидно, нет. Занятые друг другом, Грант и Шайен скрепляли договор единственно верным способом, не обращая внимания на посторонних.

Вздохнув, Стэн удалился. На поцелуи уйдет бездна времени, а ему ведь надо заниматься журналом. Надо будет заглянуть к ним попозже. Он принялся тихо насвистывать «Вот и вновь наступили счастливые деньки».

Эпилог

Нелегко держать слово, данное самой себе. Особенно если есть смягчающие обстоятельства.

Правда, Грант, не настаивал на своих правах, — справедливости ради уточнила Шайен, принимая букет розовых и белых гвоздик от мамы. Он говорил: любовь и уважение к ней помогут ему дождаться венчального обряда.

И он сделал все возможное и невозможное, чтобы торжественный день наступил как можно раньше.

Шайен улыбнулась про себя. Значительно раньше.

И вот она здесь, в церкви, переполненной людьми, которые желают им счастья. Настала минута, которую она запомнит на всю жизнь.

Она стояла в англиканской церкви перед внутренними богородичными дверями. На нее словно снизошло небывалое спокойствие. Ее не покидала уверенность: этот брак — самый правильный поступок в ее жизни.

— Ты прекрасна, — тихо прошептала Анита Тарантино. Она вытерла платком струящиеся из глаз слезы. И поправила на дочери вуаль с вышивкой по краю.

«Вот платье и в самом деле прекрасно», — подумала Шайен. Грант перевернул вверх дном два штата, чтобы отыскать то самое платье. На ней был наряд, который она видела во сне.