Впереди - полоса - [17]
Захлопнулся бортовой люк, и загрохотали все четыре двигателя. Огромная машина подрулила к месту старта.
Тяжело взмыв над долиной, самолет медленно набрал высоту, свалился в крен и пропал, блеснув на солнце, за северным хребтом.
Прозвучала команда разойтись.
Попов положил руку на плечо Баталина.
— В город сейчас?
— Да.
— Желаю счастья.
— И я вам счастья желаю, Юрий Александрович!
— Спасибо! Буду стараться.
Крушилин молча протянул Сердюкову листок телефонограммы.
— Ну, ну, — произнес командир полка и стал читать. Иногда он произносил вслух: — «Изменения структуры металла»… Оч–чень хорошо! «Лопатка, снятая с турбины, вытянута»… Просто превосходно!
Бросив телефонограмму на стол, он долго смотрел на Крушилина.
— Так. Прапорщику Шевченко мы объявим благодарность. Но вам, товарищ подполковник, и капитану Сливкину что мы должны объявить?
Он нервно закурил и, зажав сигарету в зубах, поставил локти на стол. Вдвоем с капитаном Омелиным они рассматривали в лупу ленты с записями оборотов двигателя «одиннадцатой». У Омелина стали подкашиваться ноги. Чудовищно! Если бы не мастерство Баталина, он мог бы попасть под трибунал. Эти простенькие на вид листочки превратились бы в обвинительные документы.
— Капитан Омелин, — произнес Сердюков, — поделитесь наблюдениями.
Омелин стоял бледный.
— Я вас очень прошу, капитан! — с тяжестью в голосе произнес Сердюков.
— На всех лентах просматривается отклонение линии записи оборотов, — тихо сказал Омелин.
— Куда отклонение? На сколько?
— В сторону завышения от максимального значения. На пять–шесть процентов.
В помещении наступило долгое молчание. Все было ясно: двигатель работал ненормально. В последнем вылете «одиннадцатки» от заброса температуры за предельную величину лопатки турбины перегрелись, вытянулись и коснулись корпуса — двигатель заклинило. По чистой случайности его заклинило в тот момент, когда Баталин двинул ручку управления на «малый газ». Вот откуда появился резкий излом на графике в точке «а»!
Сердюков еще раз просмотрел ленты. Все отклонения возникали к концу полета, когда двигатель «уставал». Но к этому времени летчик уже готовился к посадке, сбрасывал обороты, и заброс, не успев проявить себя, прекращался. Выходило, что несколько раз пилот подвергался смертельной опасности.
— Искать причину предпосылки мы начали не с того конца, — сказал Сердюков. — Вот формуляр двигателя. Вот журнал по эксплуатации. Двигатель был переконсервирован спустя четыре дня после гарантийного срока консервации. Налицо явное нарушение правил: двигатель необходимо было направить в капитальный ремонт. Но инженер первой эскадрильи даже забыл о самом факте переконсервации! Хорошо, догадался заглянуть в формуляр прапорщик Шевченко… В результате головотяпства лейтенант Баталин находился на грани между жизнью и смертью. Ведь если бы турбину заклинило над горами, неизвестно, успел бы он катапультироваться!
Представив катапультирование и приземление в здешних горах, каждый из летчиков ощутил холодок на спине.
— Между прочим, Баталин тоже не беленький, — прервал молчание Кострицын. — Записи объективны: он ходил с завышением скорости.
— Сергей Петрович, — заметил командир полка. — Если бы он не ходил с завышением скорости, мы с вами сейчас не сидели бы здесь.
— Не хотите же вы сказать, — удивился Кострицын, — что он и дальше будет летать как захочет?
— Дальше он будет летать, как велит программа. Но летать он будет не с больным, а со здоровым двигателем. Маршал Тулаев говорил правду: это незаурядный летчик, летчик «от бога». А мы поторопились повесить на него предпосылку. Признаюсь, во многом тут и моя вина.
— Кстати, — обратился командир полка к Попову, — предпосылку вы занесли в его летную книжку?
— Нет, — ответил Попов. — Я с самого начала не верил, что он остановил двигатель.
Оставшись один, Сердюков открыл журнал и стал его перелистывать. «Летчик Баталин непреднамеренно остановил двигатель». Сколько он воевал с Кострицыным за это слово «непреднамеренно»! Сердюков стал писать: «Лейтенант Баталин двигатель не останавливал. Остановка произошла в результате вытяжки лопаток от заброса температуры. Подтверждено анализом записей КЗА и лабораторными исследованиями. Обнаружено изменение структуры металла лопаток турбины. В аварийной ситуации лейтенант Баталин действовал уверенно, грамотно.
Командир Н-ского ИАП полковник Сердюков».
Подполковник Кострицын закуривал, но спички попадались плохие: шипели, не хотели загораться. Наконец одна зажглась, Кострицын выпустил дым и, глядя поверх головы Попова, спросил:
— Скажи, давно у тебя с Натальей?
— Что именно?
— Ну, скажем, давно у магазина встречаетесь?
— Больше года.
Кострицын затянулся несколько раз подряд.
— Что теперь делать будем? Ведь вместе нам не служить.
— Считаю, надо и Наташу спросить. Насчет будущего мы с ней не говорили.
— Дела-а! — произнес подполковник. — Устал я что–то. Надо бы в отпуск, а нельзя: со дня на день придется принимать полк.
— Понимаю.
— Слушай, давай без дураков. Ты знаешь, где сейчас Наталья? Я тоже знаю. Приходите–ка домой вместе. К черту все слухи, сплетни! Нет так нет, а да так да!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.