Вперед, русичи! - [30]

– Замуровали, – дрожащим голосом сказал Павел и бессильно развел руками.

Парень у стены молча кивнул.

– И чего делать будем?

Тот по-прежнему безмолвно пожал плечами, в воздухе повисла напряженная тишина.

– Так не годится, надо же что-то делать. А они не вернутся за нами? – Он с надеждой посмотрел на парня.

– Нет, – тот уверенно помотал головой, – все выходы закладываются. Иоанн свои тайники прячет. Не выбраться нам отсюда.

– Должны, должны выбраться, – отчаяние породило в Павле какую-то злость, – не подыхать же в этом проклятом веке.

Он принялся расхаживать по библиотеке, превратившейся для них в гробницу, и цепочки на его костюме ни к месту весело побрякивали в такт шагам.

– Слушай, – обратился он к парню, – если факел потухнет, мы в полной темноте останемся. Нельзя ли его как-нибудь разжечь посильнее?

Тот, вздохнув, поднялся, выдернул факел из крепления, осмотрел его. Огонек предательски мерцал. Затем он осмотрел полки, порылся в сундуках и, удовлетворенно хмыкнув, достал какой-то свиток. Павел не мог в точности разобрать, что он там делал, но через минуту факел, хотя и отчаянно коптя, разгорелся с новой силой.

– Так, одно дело сделано, – уже весь заряженный энергией, констатировал Павел.

Часть его энергии, видимо, передалась и парню, который скупо улыбнулся то ли его словам, то ли своей удаче с факелом.

– Тебя как зовут-то? – спросил Павел, решивший действовать немедленно.

– Ероха…

– Не боись, Ероха, помереть всегда успеем. Давай-ка лучше внимательно осмотрим все стены. Какой-нибудь выход должен быть. Не бывает так, чтобы выхода не было.

И, взяв из рук Ерохи факел, он начал внимательно осматривать каменные своды подземелья.

– Здесь сухо и воздух свежий, – вслух рассуждал он, взяв на себя роль лидера и невольно подражая героям ранее прочитанных книг, которые всегда находили выход из любой ситуации. – Значит, есть вентиляция, а вентиляция – это отверстия, а отверстия – значит, пролезть можно.

Говоря это, он медленно, метр за метром продвигался вместе с Ерохой вдоль каменной кладки. Но чем ближе они подходили вновь к тому месту, откуда начали поиски, тем меньше оптимизма и уверенности оставалось в голосе. В вентиляционные отверстия, которые они все же обнаружили по колеблющемуся пламени факела, с трудом можно было просунуть лишь руку.

– Ну и что дальше делать будем? – спросил Павел, когда тщательное исследование стен было закончено, а бодрости в его голосе совсем не осталось.

– Можа, секрет поищем, – потупясь, предложил Ероха.

Павел вдруг сразу отчетливо вспомнил, как с трудом наклонялся боярин к полу, закрывая проход в стене.

– Чего же ты раньше молчал? – Он попытался скрыть смущение оттого, что эта простая мысль не ему первому пришла в голову.

Энергия снова вернулась к нему вместе с надеждой на успех. Они подошли к тому месту, где совершал свои манипуляции боярин. Рычаг, кнопка или что-то другое, что приводило в действие секретный механизм, должны были находиться на полу или в самом низу стены. Тяжело склонялся немолодой боярин в глубоком поклоне, это парень хорошо помнил.

Ероха подсвечивал факелом, а Павел внимательно осмотрел участок стены и пол около нее, но ничего особенного не заметил. Неровностей было достаточно, как на любом камне после не особенно тщательной обработки. Но ничего не напоминало ни рычагов, ни кнопку. Стараясь не пропустить ни одного участка, ни одной мало-мальской неровности, Павел начал нажимать, простукивать каждый сантиметр.

Он начал со стены, так как пол был более ровный, и на нем было бы труднее устроить любой секрет. В тишине раздавалось лишь его сопение да глухие удары по камню. Так продолжалось довольно долго, но в итоге раздался торжествующий крик.

Одна из выпуклостей на камне вдруг дрогнула под нажимом. Ероха с факелом наклонился ближе, Павел внимательно осмотрел этот участок стены. Секретный механизм был замаскирован мастерски: тонкая, как паутинка, щель была еле заметна невооруженным глазом. И лишь при очень внимательном изучении можно было проследить небольшой очерченный ею прямоугольник.

– Свобода! – закричал Павел и с силой надавил на этот прямоугольник.

Медленно тот начал утопать в стене. Павел давил и давил, однако, уйдя в стену сантиметра на три, прямоугольник остановился намертво. Между тем ничего не произошло, стена по-прежнему оставалась монолитной. Тогда он убрал руки – прямоугольник вернулся на место. Павел нажал еще раз – все осталось по-прежнему. Он начал давить еще и еще, боясь признаться себе, что все это бесполезно, но вскоре совсем выбился из сил.

– Может быть, он снаружи отключается, – предположил он, устало усевшись у стены…

Очень хотелось пить. Ероху, помимо жажды, мучил еще и голод. Положение становилось отчаянным. Каждый из них понимал, что если в ближайшие часы выход не будет найден, у них просто не останется сил на дальнейшие поиски. Поэтому, встряхнувшись, Павел начал осматривать стену дальше, предположив, что найденный прямоугольник – обманка, где-то рядом есть другой, настоящий. Но уже через полчаса бесплодных поисков он окончательно убедился, что никаких других секретов поблизости не было. Предложений и мыслей, как найти выход, больше не было. Говорить ни о чем не хотелось. Парни молча присели у стены, и ничего больше уже не нарушало тишины. Лишь Ероха иногда добавлял «топлива» в бесполезный уже факел, и тот, разгораясь ярче, высвечивал их осунувшиеся лица…