Вперед, Команданте! - [27]

– Предположим – хотя все очень зыбко. Остается открытым вопрос – если не чай, то что? Да, что вы можете сказать про молодого Гевару?

– Пока лишь слабая копия своей мамаши. Дон Педро натаскивает его как резервную фигуру – на случай, если Гевара-старший взбрыкнет. Что вовсе не в его интересах – но алкоголь вкупе с «честью потомка конкистадоров» может толкнуть на самый непредсказуемый поступок.

– Ну, отцеубийство – это страшный грех. Равно как и согласие с таковым деянием, непротивление ему.

– Во-первых, ваше преосвященство, дон Гевара может умереть вполне естественно, например от плохого алкоголя, у дона Педро богатая фантазия и опыт. А во-вторых, что интересно, у сеньоры Гевара, равно как и у ее сына, несколько иное мнение на распределение ролей в семье. Вы отпустите мне грех нарушения тайны исповеди, ваше преосвященство, прежде чем я продолжу свой рассказ?

Ретроспектива

Аргентина, Плантация Матавердес, 1 ноября 1950-го

– Донья Селия, я бы просил вас на будущее не подходить ко мне так беззвучно и со спины.

– Вы настолько опасаетесь за свою жизнь даже здесь, сеньор Бельмонте?

– Донья, мне приходилось жить в очень опасных местах. Таких, что если там к вам сзади подходили так, как вы сейчас ко мне, – то надо стрелять не задумываясь, если хотите остаться в живых.

– И из того, что вы сейчас разговариваете со мной, можно сделать вывод, что вы стреляли и убивали. Наш сосед, благородный дон Кордеро, сказал, что у вас глаза убийцы – и удивился, как я могу вообще оставаться в одном доме с «этим матерым головорезом – наверное, для него убить ближнего столь же легко, как закурить сигару». Однако я не чувствую от вас ни малейшей угрозы, ни для себя, ни для своих детей, напротив, мне кажется, что самое безопасное место в мире – за вашей спиной. А мой мальчик Эрнесто всерьез утверждает, что Индиану Джонса в знаменитом русском кино придумали на основе ваших приключений. И знаете, я ему верю.

– Эрнесто очень способный ученик. Хватает мои уроки буквально на лету. Надеюсь, ему это пригодится в жизни.

– Сеньор Бельмонте, вы, наверное, уже заметили, что Аргентина не Европа. В том смысле, что если там женщине положено молчать и ждать, пока благородный рыцарь сам обратит на нее внимание, у нас даме не считается зазорным проявить инициативу. Вы, конечно, знаете, как я выходила замуж – и общество здесь немного поворчало, но приняло как должное. А будь я британской леди – то погубила бы свою репутацию навек. Я смотрела, как вы беседуете, играете с Эрнесто и Роберто – учите их всему, со старанием и любовью.

– Они уже не мальчики, донья. И если находят мое общество интересным и полезным…

– А вы разве не видите, что они более чем прохладно относятся к обществу родного отца? Впрочем, они и прежде не называли его «папа», я такого не вспомню, ну разве что очень давно. И для меня они всегда будут «мои мальчики», даже когда доживут до седых волос. Но это будет еще нескоро, а пока… Сеньор Бельмонте, вы считаете, что я уже слишком стара? Мне всего сорок два года – и все говорят, что я выгляжу моложе. А вы, сеньор, если сбреете эту бороду… Мне кажется, она вас сильно старит!

– Донья, вы совершенно не знаете, кто я.

– Моего мужа, прежде чем мы пошли под венец, я знала меньшее время, чем вас. И тогда я была наивной дурочкой, даже не достигшей совершеннолетия, – а сейчас у меня есть кое-какой жизненный опыт. И я не вижу рядом никого, кто стал бы лучшим отцом для моих детей. Вы, несомненно, аристократ, дон Педро Бельмонте, – хотя я не знаю, настоящее ли это имя, однако ваши манеры, а еще больше ваше умение управлять людьми и ситуацией показывают истинно благородного человека. Вероятно, вы не испанец – ваш язык безупречен, но слишком правилен, я, конечно, не профессор фонетики, но отличу по произношению кастильца от андалузца, а тем более уроженца Нового Света. Но не буду настаивать – по-испански говорят сотни миллионов людей в десятках стран, от Филиппин до Сахары, и возможно, я с каким-то диалектом не знакома. Вы воевали и убивали – но разве может кабальеро остаться в стороне от всемирной битвы света с тьмой, какой была последняя Великая война? У вас есть враги, жаждущие вашей крови, раз вы даже здесь не расстаетесь с оружием, привезли с собой целый отряд головорезов и тут тоже пытаетесь обучить военному делу товарищей моего Эрнесто – что ж, у человека чести не могут быть одни лишь друзья. Наконец, у вас нет жены, по вашему же признанию, и, уж простите, вы не импотент и не содомит – полагаете, я не знаю про Глорию и Хуану? Что ж, для кабальеро, не принимавшего обет монашества, связь со служанками вполне допустима. Так что вы скажете?

– Ваш муж, донья Селия. И я напомню вам, что в этой стране нет разводов.

– Вам сказать, сколько лет – не дней, не недель, даже не месяцев! – мы не уединялись в спальне? Когда-то я его очень любила, даже была без ума. Но это давно прошло. Сейчас мы чужие люди, связанные лишь записью на бумаге. Даже живем не вместе – он предпочитает Буэнос-Айрес, где у него роскошная квартира и наверняка громадная кровать, успевшая познать десятки любовниц. А я даже не ревную – он мне абсолютно безразличен. И я совершенно не верю, что он решится вызвать вас на дуэль, – и еще меньше верю, что вы этого боитесь. Да, у нас нет разводов – но знаете, как издавна решали эту проблему истинные кабальеро, ведь ситуации, подобные нашей, возникали много раз? Сталью или свинцом – и как Господь рассудит. Но мой муж не решится – даже если вы прилюдно плюнете ему в лицо.