Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров - [160]

Поэтому почти не приходится сомневаться, что Пьеро ди Козимо, чтобы предупредить нарастающие трудности, прибег к политике сокращения вместо расширения. Остаются сомнения относительно того, повинен ли он в эпидемии банкротств, которая вспыхнула во Флоренции вскоре после смерти Козимо. Первым 13 октября 1464 г. обанкротился банк Маттео ди Джорджо дель маэстро Кристофано; он потянул за собой несколько других фирм, в том числе «Джованни и Анджело Бальдези», «Бернардо Банки и братья», а также банк Пьероццо Банки. То были небольшие учреждения; их задолженность не превышала 20 тыс. флоринов. Первым из крупных банков рухнул банк «Пьеро Партини и братья», который остался должен 40 тыс. флоринов. За ним обанкротился Лодовико Строцци, чья задолженность приближалась к 32 тыс. флоринов, и Лоренцо д’Иларионе Илариони, который обанкротился с дефицитом в 16 тыс. флоринов. В последние дни декабря 1464 г. во Флоренции узнали, что Джанфранческо Строцци, сын Палла, сосланного Козимо в 1434 г., приостановил платежи и пытается договориться с кредиторами. То же случилось с Бартоломео Цорци, или Джорджи, бывшим владельцем месторождения квасцов в Фокее. Последнему, возможно, удалось вернуть состояние, так как он восстановил свои права в Малой Азии после подписания мирного договора 1479 г. между Венецией и султаном Мехмедом II. Компания Сальвьяти также пошатнулась, и Борромеи, управляющий филиалом компании в Брюгге, бежал в безопасное место, потому что не мог удовлетворить всех кредиторов, требовавших выплат. Однако Медичи пришли к ним на помощь и предоставили 12 тыс. флоринов. В апреле 1465 г. компания Сальвьяти снова встала на ноги.

Судя по письму Анджело Аччаюоли, кризис 1464–1465 гг. был худшим после 1339 года. Возможно, это преувеличение, но несомненно, что тогда широко распространилась безработица, а неуверенность в завтрашнем дне вызвала застой в делах. До какой степени в спаде виновны действия Пьеро – вопрос другой. Волна банкротств почти не задела Банк Медичи; возможно, самый тяжкий удар принял на себя венецианский филиал, который потерял 1000 дукатов после банкротства Партини. Лионский филиал купил у Строцци переводный вексель на 12 золотых марок, или 768 экю, по 1/64; но Томмазо Портинари успел вовремя акцептовать вексель у банка, на который был выставлен вексель, – компании Сальвьяти в Брюгге.

Большинство обанкротившихся компаний имели связи в странах Леванта. Похоже, что поводом, если не причиной кризиса стало начало войны между Венецией и султаном, которой суждено было продлиться 16 лет, с 1463 до 1479 г. Как только начались военные действия, венецианцев в Константинополе и других частях Турции, которым не удалось вовремя бежать, либо убили, либо посадили в тюрьму, а все их имущество конфисковали. В результате все компании, которые торговали с Левантом, разорились или понесли большие убытки. Хотя на флорентийцев в Османской империи не нападали, они потеряли все свое имущество, которое находилось в руках венецианцев.

На самом деле Пьеро ди Козимо делал все, что мог, чтобы смягчить удар. Он не только поспешил на помощь Сальвьяти, но и помог Лоренцо Илариони и Лодовико Строцци договориться с кредиторами. Строцци в конце концов полностью выплатил долги и впал в нищету. Илариони же договорился вернуть несколько шиллингов на фунт и вышел из кризиса богаче, чем был прежде.

После 1466 г. Пьеро ди Козимо продолжал экономить; этот курс он принял после смерти отца. Однако ему оказалось трудно воплощать свою политику в жизнь. Предоставлять займы значило идти по пути наименьшего сопротивления, а требуя возврата займов, он шел вопреки политическим императивам. Управляющие филиалами никакого энтузиазма не испытывали. Пиджелло Портинари, после того как его упрекнули в том, что он слишком либерально предоставляет займы двору Сфорцы, обещал туже затянуть кошелек, но все же заметил, что в случае необходимости невозможно отказать в кредите, не теряя благосклонности и влияния. Все глубже увязая, кредитор терял стратегическое преимущество перед должником. Отступить значило накликать беду. Очень хорошо было провозглашать принцип, по которому один филиал не имел права обременять другой, но воплотить такое решение в жизнь – дело совсем иное. Филиалы, в которых было мало ресурсов, склонны были брать деньги там, где имелся излишек или легкий доступ к инвестиционным средствам.

Предупредив Томмазо Портинари, брата Пиджелло, чтобы тот не позволял втягивать себя в запутанные отношения с бургундским двором, Пьеро, из соображений престижа и влияния, непоследовательно позволил ему взять на откуп таможенный сбор в Гравлине и ссужать небольшие суммы ради того, чтобы оставаться «в хороших отношениях» с Карлом Смелым. После того как он сделал первый шаг, мог ли он остановиться? Кроме того, возникли трудности с английской шерстью, практически единственным товаром, с помощью которого страны Северной Европы могли урегулировать неблагоприятный торговый баланс с Италией. Филиал в Брюгге еще больше зависел от руна английских овец, чем лондонский филиал. Но итальянские экспортеры оставались более или менее на милости короля Англии, который то увеличивал, то уменьшал товаропоток, предоставляя экспортные лицензии или отказывая в них. У данной проблемы имелись и другие аспекты. Тонкое сукно изготавливалось из английской шерсти, качество которой считалось непревзойденным. Шерсть была незаменимым сырьем для флорентийской сукновальной промышленности. Неофициальный глава государства, Пьеро де Медичи столкнулся с тем, что должен был обеспечить сырьем мануфактуры, а «бедняков» – работой. Любой продолжительный период безработицы чаще всего выливался в волнения, беспорядки и играл на руку заговорщикам – а полностью доверять нельзя было никому. Сегодняшние друзья назавтра становились врагами.