Возвращенный рай - [45]

— Кто ты, добрая женщина? — спросил Стенфорд.

— Вот этого я не знаю, — ответила женщина. — Может быть, я здешний эльф? Во всяком случае, верно одно: ты никогда не замечаешь меня, а я ведь каждый день в это время хожу мимо твоего двора в лавку.

— Здесь проходит много народа, улица широкая и красивая.

— Ну да, где тебе заметить такую песчинку, как я, — сказала женщина.

— Признаться, мое внимание привлекают куда больше мулы — я не привык к ним, — сказал Стенфорд. — Удивительные создания!

— Жалко, что я не мул. — И она залилась таким смехом, будто у нее что-то развязалось внутри. — Роунки говорит, что тебя зовут Стоунпи. Это правда?

— Прости, я больше не знаю себя, во всяком случае не больше, чем ты. А еще меньше я знаю свое имя. Хе-хе-хе.

— Разве можно ожидать, чтобы ты знал себя, — сказала женщина, посерьезнев. — Тот, кто не знает других, не может знать и себя.

Каменщик оторвался на минуту от работы, подошел к женщине и, перегнувшись через изгородь, прошептал свое старое имя:

— Стейнар Стейнссон из Лида. Как будто. — И, вновь возвратись к своим кирпичам, философски добавил: — Говорят, так я назывался.

— Меня когда-то звали Торбьорг Йоунсдоухтир, — сказала женщина. — А теперь меня зовут Борги, а дочь мою — и вовсе никак.

— Ну и дела, — промолвил каменщик. — Гм… До чего хорошая погода стоит этим летом!

— Погода? Что это тебе пришло в голову?

— Я хотел сказать, что мы никогда в полной мере не воздаем богу должное за погоду и за многое другое.

— Ты считаешь, что здесь мало обращаются к богу? Я что-то не заметила, чтобы тут скупились на молитвы да восхваления. Даже глоток воды из минерального источника сопровождается молитвой. По мне, добрая чашка кофе хороша и без молитвы.

— Истину ты говоришь, благочестивый, как сказала женщина привидению или, быть может, самому дьяволу, — сострил каменщик. — А теперь я расскажу тебе, что со мной произошло с тех пор, как я попил воды в Дании: у меня пропала всякая охота к кофе. С тех пор прошло уже более года.

Женщина грустно вздохнула:

— Так всегда: только собираешься доставить кому-либо удовольствие, как оказывается, что в нем не нуждаются. Раз уж все стали святыми и попали в царство небесное, больше никому нельзя сделать добро. Да и зло тоже. У всех есть все, что нужно. А я-то думала, что совершу доброе дело, если время от времени буду потчевать тебя кофе — ну, хотя бы разок в неделю.

— Прости, но я не такой уж святой, чтобы отказаться от чашечки кофе, предложенной мне от доброго сердца, — сказал каменщик и рассмеялся. — Царство небесное — это не только пресная вода. Но вот раз в неделю — не слишком ли часто? Не лучше ли, ну скажем, раз в год? Может быть, и я при случае смогу чем-нибудь помочь тебе: например, ссудить кирпичом, если в стенках образуется трещина… гм… Пожалуй, поговорим о другом. Скажи, я правильно тебя понял, милая? Ты не в ладу с Евангелием?

— Я верю в то, что мне нравится, — сказала женщина, жалобные нотки переставали звучать в ее голосе, только когда она смеялась. Она продолжала смотреть через забор, устремив взор на гору и не замечая своего собеседника. — Однажды, когда я была маленькой, мне пытались объяснить Евангелие. Я так смеялась, что пришлось меня выносить на носилках. Я вышла замуж за иезуита.

— За кого? Прости мое невежество. Во что верит твой муж? — спросил каменщик.

— Он верил в скорое возвращение Спасителя. Верил, что когда Спаситель вернется, то первым делом разыщет человека — забыла его имя, — который живет в Индепенденсе, штат Миссури. Но так ли это?

— Во всяком случае, мысль замечательная, — сказал каменщик. — Ну, раз у тебя есть муж, я с удовольствием встречусь с ним, мы все вместе попьем кофейку и поболтаем о всяческих премудростях.

— Чего захотел — выпить кофе с ним! Как бы не так! Вот уже восемнадцать лет, как он подался в Индепенденс, штат Миссури, дожидаться, когда Иисус Христос спустится с неба.

— Индепенденс, Миссури… Какие странные названия! Должно быть, замечательные места. У нас в Исландии всегда учили, что если Иисус вернется, так непременно в долину Иосафат.

— Если Спаситель вообще вернется, то почему бы ему и не спуститься в Индепенденсе, штат Миссури? Хотя мне все равно, куда он пожалует. Я знаю только одно: мой муж сбежал.

— Вот как! — сказал каменщик. — Сбежал!.. Соболезную тебе, славная женщина.

— Здесь это не впервой. Они толпами бегут отсюда. Не к лицу святым мужчинам, тем, кто еще живет здесь, в долине, отказать в помощи одинокой женщине, оставить меня и мою дочь в руках лютеран. Послушай-ка, тут никто не припрятал среди камней бутылку водки? Если да, покажи, где она лежит, я расколочу ее вдребезги.

Глава двадцать первая. Хороший кофе

С этого дня раз в неделю женщина регулярно приходила к каменщику с кофе в бутылке. Она натягивала на бутылку чулок и прятала ее под пальто. Всякий раз каменщик в торжественных выражениях благодарил ее за доброту и протягивал кружку, из которой обычно пил воду. Он никогда не выпивал больше половины бутылки, остальное возвращал женщине, чтобы она унесла домой.

— Мой муж выпивал всю бутылку, — говорила женщина.

— Он же был иезуит, — отвечал каменщик; впрочем, он старался не напоминать женщине о поступке ее мужа.