Возвращенный рай - [26]

И вот вся эта компания собралась в большой комнате, склонилась над шкатулкой и безуспешно пыталась открыть ее. Кое-кто даже разгневался; английский король первый, топнув ногой, отшвырнул жалкую исландскую дребедень и сказал, что это, должно быть, адская машина. Тут и другие заговорили, кто-то сказал, что же еще хорошего можно ждать от исландцев, которые всегда норовят поставить в неловкое положение благородных людей. «А когда я достал «Стихотворение о том, как открыть шкатулку», они поглядели на него и заявили, что это не намного меняет дело, и знатный господин из Великобритании схватил бумажку, скомкал в кулаке и швырнул на пол; слуги тотчас вымели ее. Но тут пришли несколько дам и сказали моему переводчику, что нас приглашают в другую комнату пить кофе с булками. Итак, мы покинули королей и царей всей вселенной, когда они изо всех сил старались открыть вышеупомянутую шкатулку».

Когда крестьянин подкрепился, пришел сам Кристиан Вильхельмссон и любезно сообщил, что главный конюх получил приказание подвести к дверям дворца Пусси.

«Мы вышли вместе и спустились по лестнице. Здесь, внизу, стояла лошадь. Конюх, одетый в красное, держал ее за поводья. Лошадь была ухожена, откормлена, с толстыми боками и животом. А как вычищена и вымыта!» Хотя ему, Стейнару, показалось, что лошадь изменилась к худшему. Ей не шла коротко подстриженная грива и подрезанный хвост. «Уздечка же была отделана кованым серебром, а кожаные части вышиты и подбиты фетром яркого цвета. Никогда еще исландская лошадь не удостоивалась такого почета. И вот, — пишет Стейнар, — я подошел к нашему Крапи, рожденному из морской пены и вознесшемуся до небес. Погладил его по морде. Мне показалось, что передо мной опять конь моей души. Я вновь заметил блеск в его глазах. Да и король сказал: по взгляду лошади видно, что она узнала старого хозяина. Но я думаю, что она посмотрела на меня отсутствующим взглядом, словно я покойный родственник, являющийся во сне; в эту минуту мне хотелось, чтобы она не узнала меня.

Я спросил конюха, нет ли здесь места для верховой езды, но он ответил: ничего, кроме этого парка. И потом повторил то, что уже говорил король: что Пусси разрешают возить детские тележки среди цветочных клумб, и добавил, что такая лошадка для детей хорошая игрушка, хотя и небезопасная — она может лягнуть, встать на дыбы, если не держать ее крепко за поводья».

Вот что писал крестьянин дальше: «Потом король попрощался со мной и сказал, что я могу просить у него все, что мне захочется и что в его силах выполнить. Я ему ответил исландской поговоркой: «Хорошо, когда король — твой должник». Но дело в том, сказал я, что из того, что может дать король, мне ничего не надо. Я вот только забыл уздечку на лошади, когда передавал ее тем летом, — сказал я, — и уздечку я охотно бы получил обратно. Тогда король призвал конюха и сказал: «Дай этому крестьянину столько самых лучших уздечек, сколько ему захочется». Заключил письмо крестьянин такими словами: «Итак, я передал в руки короля коня моей души и шкатулку моей души и получил уздечку; в придачу получил я фотографии королей и королев во всем их облачении».

Дойдя до этого места, крестьянин написал, что в Копенгагене уже давно наступила ночь и ему пора кончать, так как пароход в скором времени покинет гавань.

Приписка: «Я чуть было не забыл рассказать моему дорогому семейству, что после того, как я распрощался с королями, царями и их дамами и великой княгиней Ольгой Константиновной, я пошел купить себе на два эре воды, которая вытекает из скалы в лесу. Это самый чистый источник в Дании — источник Кирстен Пиль. И, верно, была на то воля Провидения, что я увидел человека, с которым дважды встречался в Исландии. Вначале мне даже показалось, что он мне почудился. Зовут его Тьоудрекур, он епископ. Он стоял у этого источника и пил добрую воду за два эре. Сама судьба свела меня с этим человеком. Так что на этот раз я не могу приехать в Исландию. Со слезными молитвами я вверяю вас господу и на том кончаю свою беседу с вами».

Глава четырнадцатая. Сделки

Глубокий снег покрывает землю; царит полный мрак, и, как уже говорилось ранее, никаких развлечений вот уже целых сто пятьдесят лет: ни света, ни денег, ни любви. Многие находят общий язык с богом, некоторые знают толк в овцах — в какой-то мере, но никто не понимает сердца. Все бормочут старинные стихи или бубнят себе в бороду изречения, и молодежь черпает сведения о жизни из древних саг. Однако стало заметно, что с прошлого года мальчишка вымахал чуть не с самого Эгиля Скаллагримссона, хотя крестьянин не победил в нем викинга настолько, чтобы он догадался в положенное время впустить барана к овцам. Слава богу, что вмешались добрые люди в дела на хуторе Лид. К концу течки они позаботились о тех овцах, у которых еще сохранился инстинкт продолжения рода. Но, к сожалению, совсем упустили из виду коров. Нет теперь на хуторе умной головы, жаловалась хозяйка.

Однажды в самый разгар зимы, когда темнота еще нависает над землей и весь мир лежит укрытый снежным покровом, собачий лай вдруг заставил сильнее забиться сердца в Лиде. Давненько у Снати не было повода вскакивать на крышу и заливаться лаем, и это было не сердитое рычанье, которым пес встречал появление ворон; в лае отчетливо слышались радостные нотки.