Возвращенное имя - [8]

Стеша кивнула головой.

Я обрадовался и стал торопить ее, сказал, что срочно нужно принимать хозяйство.

На самом деле я просто хотел скорее показать ее товарищам. Кроме того, мне не терпелось, чтобы Стеша увидела, как ребята отнесутся к ней. Они с мужем так заморочили мне голову, что я уже стал чувствовать себя вроде сумасшедшим. Обо все этом я только думал и, конечно, не сказал вслух.

Подбивал я и Федю пойти с нами, но ему было некогда — и так много времени прошло.

Федя взял оселок и отправился в поле. Мы же со Стешей пошли в экспедиционную избу.

Нас было восемь студентов-археологов москвичей. Восемь молодых, жизнерадостных, довольно легкомысленных, любящих свое дело, веселых и дружных.

Когда я вошел в избу, все уже давно были в сборе и наводили красоту в своих уголках.

Я сказал:

— Вот, братцы, наша новая повариха — Стеша Шатрова! — и вытащил смущенную Стешу на середину избы.

Наконец-то я получил полную компенсацию за вредную старуху и за мое мучение с супругами Шатровыми!

Какой поднялся шум! Ее окружили со всех сторон, спрашивали о чем попало, восхищались бурно и открыто.

Стеша, конечно, очень смутилась, раскраснелась и чуть было снова не заплакала… Я смотрел на эту сцену с чувством гордого удовлетворения, как будто сам породил Стешу, а невежественные люди долго не ценили этого шедевра, но наконец прозрели и отдали дань восхищения моему творению.

Так Стеша и осталась у нас работать.

Мы гордились и восхищались нашей Стешей, все ухаживали за ней. Самые заядлые лентяи и лежебоки до седьмого пота кололи для кухни дрова и носили воду — еще и ссорились между собой за очередь! На кухне всегда крутилось несколько человек.

Мы читали Стеше книги и дарили ей всякую чепуху из наших нехитрых запасов: одеколон, конфеты, книжки, а я, например, исчерпав возможности, преподнес ей даже свой НЗ — кружок твердокопченой московской колбасы.

Стеша пробовала отказаться от подарков, но, конечно, ничего у нее не получалось.

Начальник экспедиции и его заместитель — люди серьезные, женатые да к тому же и приехавшие с женами, с завистью смотрели на нас. Начальник экспедиции все же не выдержал и под предлогом сбора этнографических материалов начал непрерывно фотографировать Стешу.

После того как количество снимков достигло пятидесяти, жена начальника возмутилась.

А Стеша? Стеша сначала очень смущалась и обижалась.

Однако вскоре все изменилось. Она поняла, что никто над ней не смеется, что и правда все ее считают красавицей. Она расцвела.

Раньше Стеша была какой-то забитой, ходила все ближе к стенке, в глаза говорящим с ней старалась не смотреть, движения у нее были робкими и угловатыми.

Теперь же Стеша разговаривала открыто, весело, даже сама начала шутить, — правда, по старой привычке, смущаясь при этом и краснея. Двигалась легко, плавно.

Федя, когда улучал минутку и прибегал к нам с поля, только диву давался. Он, как и раньше, смотрел на нее ласково, но теперь появились в его простодушном взгляде и новые чувства: гордость, а может быть, и беспокойство. А Стеша ничуть не зазналась. Недаром Федя говорил про ее душу. Она оставалась все той же скромной, тихой, милой Стешей. Мы дурачились, ухаживали за ней, но если всерьез говорить, то относились к ней бережно и просто. А она — единственная женщина в нашей студенческой компании (начальство жило в отдельном доме) — была со всеми приветливой и ровной. Чуть-чуть она выделяла из других меня, вроде как крестного. Но может быть, мне это только казалось?

Стеша сразу же стала не только поварихой, но и полноправным членом нашей экспедиции. В полдень, принеся нам прямо на место раскопок второй завтрак, она подолгу задерживалась, присматриваясь к новым, каждый раз неожиданным находкам. По вечерам мыла и шифровала фрагменты древней керамики, которые мы находили за день. Зашифровать фрагмент — это значит надписать при помощи условного шифра место находки, год, а также название экспедиции. Она искренне заинтересовалась нашей работой. Мне это было очень дорого и приятно… Ведь археология — наука о человеческом труде, наука, в которой сочетается радость первооткрытия с научным предвидением, точное знание с богатым воображением, мысль, устремленная в прошлое, с живым общением с людьми и с природой.

Закончив шурфовку и съемку разреза и плана холма, мы приступили к разбивке больших стационарных раскопов. Это очень важный и волнующий момент в работе археологов. Ведь раскоп — дверь в незнаемое, в прошлое, которое мы ищем. Надо не ошибиться «дверью». Исследования даже самого небольшого поселения требуют огромного труда, средств, времени. Необходимо найти остатки жилищ, производственных, хозяйственных и оборонительных сооружений. Ошибка в размещении раскопов может свести на нет труд всего коллектива экспедиции. Конечно, места раскопов выбираются не по наитию — сначала проводится большая подготовительная работа.

Нет ни одного настоящего археолога, который при разбивке раскопов не выполнял бы всех положенных правил, и все же это всегда риск — сквозь землю не видно! А где риск — там и суеверие. Считается, что есть археологи «счастливые» и «несчастливые» и первым всегда везет.