Возвращенное имя - [46]

Петрик был снова препровожден в палатку. Остаток ночи прошел спокойно. Однако с первым же криком дежурного: «Подъем!» — Петрик стремглав вылетел из палатки, таща за собой свой верный велосипед, вскочил на него и помчался что было духу вниз по склону холма, вон из лагеря.

Не приметив ручья, он свалился в воду вниз головой, выпрыгнул, вытащил велосипед, снова вскочил на него и был таков. Ребята, Чалкин и Митриевна, безмятежно проспавшие эту ночь, с интересом выслушали наш рассказ о большом ночном скандале. А Петрик, Петрик, как это ни странно, снова попал к нам в экспедицию, и на этот раз надолго, но это уже особый рассказ. Но и тогда, несмотря на бессонную по его вине ночь, я не таил обиды на Петрика, а был ему даже признателен. Ведь вся эта глупейшая история почему-то сняла напряженность, которая существовала в лагере. Она послужила своеобразной разрядкой, восстановила в отряде веселое и спокойное настроение, а самое главное, привела к замечательному открытию.

На другой день, после работы, Саня и Вадим отправились в лес на место столкновения Петрика с загадочной Черной рукой. Они обследовали все кусты и деревья вдоль лесной тропинки, но так ничего и не обнаружили. Вернулись недовольные друг другом.

— Все он наврал, этот Петрик, — зло сказал Вадим, — не было там никаких черных рук. Это у Тома Сойера был друг Джо Гарпер — Кровавая Рука.

— Чмырь! — презрительно отозвался Саня. — Опыт надо ставить в условиях, максимально приближенных к действительности. После этого, дождавшись темноты, Саня в одиночестве углубился в лес для нового тура исследований.

Он пропадал долго, очень долго. Мы уже начали беспокоиться. Когда же он все-таки появился, беспокойство наше еще более возросло. Саня брел медленно, пошатываясь, вытянув вперед руки, время от времени спотыкаясь, не разбирая освещенной лунным светом тропинки. Зденек и Вадим тут же бросились к нему, подхватили под руки, подвели к столу. Георге, тщательно ощупав его лицо и торс, объявил, что видимых ран и других повреждений не обнаружено.

— Рука, черная, нахальная! — не дожидаясь наших вопросов, мрачно процедил Саня. — Это тебе не Джо Гарпер!

Вадим пристыженно молчал, теребя и без того растрепанную бороду. Митриевна хотела взвизгнуть от испуга, но вместо этого у нее получилось нечто вроде пароходного гудка.

— А что же она, окаянная, исделала? — спросила она.

— Гляделки тиснула! — еще более мрачно ответил Саня.

Тут только мы заметили, что Саня, даже спавший и купавшийся в очках, теперь их лишился. Сразу как-то отлегло от сердца. Вот, значит, почему он шел так неуверенно и спотыкался.

Саня отвечал крайне неохотно и вообще был явно не в духе. Тем не менее после настойчивых расспросов выяснилось, что он шел по той самой тропинке, по которой ночью ехал Петрик. Внезапно высунувшаяся из леса черная рука сорвала с него очки, да еще больно ударила чем-то по лицу.

Саня кипел мрачным негодованием и намеревался отправиться снова в лес для выяснения отношений с Черной рукой, как только он наденет имевшиеся в чемодане запасные очки. Водрузив их на нос, Саня двинулся к тропинке, но я потребовал, чтобы он шел с кем-нибудь. Саню сопровождал целый почетный эскорт в составе Зденека, Георге и Вадима. Они вооружились палками и фонариками. Митриевна была категорически против этого мероприятия из соображений безопасности. Однако Турчанинов заявил ей:

— В древних индийских книгах сказано, что величайшим даром и для отдельного человека и для народа является «абхай», что значит по-индийски бесстрашие. Это понятие включает не только физическое мужество, но и отсутствие страха в сознании. Подобно тому, как страх — спутник лжи, так и правда всегда следует за бесстрашием. Это еще покойный Неру говорил. Так что у наших ребят один способ выяснить правду — проявить абхай.

— Абхай, абхай! А сам небось в лагере остался! — пробурчала Митриевна и с шумом, как кит, выдохнула воздух.

Мы, томясь ожиданием, не зная, чем заняться, развели костер. Впрочем, ждать на этот раз пришлось совсем не долго. Не прошло и получаса, как мы услышали оживленные голоса, а затем показались и все наши исследователи. Саня со смущенным и даже виноватым видом плелся к костру. Остальные, особенно Вадим, с воинственно торчавшей кверху бородой, были, наоборот, очень веселы. Вадим, на лбу которого красовались отбитые у Черной руки Санины очки, объяснил нам, что очки эти они нашли на нависшей над самой тропинкой ветке дерева. Когда Саня в темноте пробирался по этой тропинке, он слегка отклонился в сторону, наткнулся на ветку, которая и прошла как раз между его лицом и дужкой очков. Вот очки и повисли на ветке. Саня же без очков ничего не видел и не мог сообразить, в чем дело.

— Так что все-таки Джо Гарпер! — с торжеством закончил свои пояснения Вадим. — А Петрик, наверное, тоже налетел со своим велосипедом на какую-нибудь более толстую ветку или даже целый куст. С перепугу принял их за Черную руку и задал стрекача.

— А я, по-твоему, тоже с переляку? — оскорбился Саня. — Это мы еще пошлифуем!

Следующий день был воскресным. Чтобы поразвлечься, мы все после завтрака отправились к тому злополучному месту на лесной тропинке, где уже две ночи подряд разыгрывались такие драматические события. Шарик и Пиля, как настоящие ищейки, бежали впереди. Косые солнечные лучи, разделенные ветвями и листвой, откуда-то сбоку освещали подымавшийся кверху, клубящийся, рассеивающийся на глазах, искрящийся туман. Трава по обочинам тропинки становилась все более резкой и темной. Тропинка прихотливо вилась вдоль ручья между деревьями, то распрямляясь ненадолго, то круто поворачивая, узкая, но четкая и какая-то стремительная, упругая. Вадим без труда нашел заповедное место. Оно и в самом деле было приметным — тропинка здесь резко расширялась, хотя и на очень коротком пространстве, образуя как бы линзу. Прямо над этой линзой склонился большой, древний уже граб.