Возвращения - [2]
Кругом кто читал, кто разговаривал, кто смеялся или пел и в уютной, стремительно несущейся по шоссе тишине, нарушаемой лишь посвистом встречного воздуха за окнами, обрывки фраз и куплетов доносились отчетливо и открыто; люди разговаривали, чуть понижая голоса лишь с тем, чтобы не мешать соседям, но совсем не стараясь, чтобы их никто не слышал. Как обычно. Как везде. Как всегда.
- ...аппаратура у нас регистрирует квази-нуль поле. Понял? Счетчик Юнга дает минимум... Можно пренебречь. Поля ульмотронов перекрываются так, что резонирующая поверхность лежит в фокальной гиперплоскости точнехонько...
- ...поставить своими силами не удастся. У нас нет Отелло. Если говорить откровенно, идея ставить Шекспира представляется мне абсурдной. Не думаю, чтобы мы оказались способны на новую интерпретацию, а ждать, пока...
И банджо где-то в глубине салона. И незатейливое трехголосье, не по нервам и не по черепу - но легко, как бы небрежно, зато буквально заходясь от ничем не омраченного и не подстегнутого никакими допингами молодого задора:
...Когда цветут луга весны
И трель выводит дрозд,
Мы, честной радости полны,
Бродя с утра до звезд...
- ...ты что, не слышал? Это же изумительная новость! Буллит раскодировал этот ген! Нет, ты не крути носом, а просто вот немедленно возьми бумагу и пиши. Шесть... Одиннадцать... Одиннадцать, говорю!
- ...небольшой голубой коттеджик буквально на берегу. Там очень свежий воздух, превосходное солнце и прямо напротив веранды - прекрасно сохранившаяся византийская базилика и одна из башен крепости, башня Астагвера называется, по имени консула, при котором ее строили. Я никогда не любила столицу и не понимала, зачем ее...
И вдруг заплакавшее банджо. Без надрыва, без надсада лишь очень спокойная и совершенно безнадежная печаль:
...Ты, не склоняя головы,
Смотрела в прорезь синевы
И продолжала путь.
После Желтой Фабрики автобус опустел едва не на треть. Аллея сверкающих упругими кронами тропических экзотов, невероятными ухищрениями ботаников выращенных в окаянном ленинградском климате, оборвалась. По сторонам потянулись гнущиеся на ветру, теряющие листву березы и осины, за которыми угадывались унылые, заболоченные угодья. И погода нахохлилась, а вскоре и прохудилась; снаружи потемнело, спрятались и солнце, и прорези синевы, и по окнам побежали почти горизонтальные струйки сорвавшегося с ватно-серого неба осеннего дождя. Водитель снова обер-. нулся вопросительно - и снова Быков ему кивнул: все нормально. Дорога сузилась. Теперь автобус то и дело подбрасывало на неровностях и выбоинах никудышного покрытия, и водитель уже не разгонялся, как прежде - тем более, остановки шли одна за другой. Музыкант с друзьями сошли у обсерватории. Автобус скучнел, затихал и терял людей все быстрее; зато очнувшийся радиоприемник в кабине водителя заголосил, нетрезво и злобно надсаживаясь:
...Этой ночью разразилась гроза!
И сорвались у их тормоза!
И сплетались усы и коса!
И еще кое-где волоса!
К тому времени, как из серой мути вдали проступил великий город и потянулся навстречу автобусу щупальцами своих недавних, но уже облупленных новостроек, а мимо, ревя раздолбанным мотором и чадя перегаром нечистого топлива, натужно и нагло, через сплошную осевую, продавился на обгоне первый "КамАЗ",- в салоне остались только два пассажира.
Они так и промолчали всю дорогу. Григорий Иоганнович, казалось, дремал; на поворотах голова его расслабленно моталась на спинке сиденья. Быков сидел, словно Будда, глядя вперед неподвижными, бесстрастными глазами.
В радиоприемнике с оглушительным дребезгом то ли гитары, то ли какие-то местные синтезаторы снова принялись перекатывать и перебрасывать друг другу щербатые, крошащиеся звуки, и очередной Орфей с наркотическим восторгом и нарочитой невнятностью заблеял, с трудом попадая в ноту:
Без руля и без ветрил
Нанесло на нас педрил!
- Смешно,- сказал водитель.
- Славный мир,- вдруг произнес Григорий Иоганнович, не открывая глаз.- Веселый мир. Все шутят. И все шутят одинаково.
- Тойво,- проговорил Быков,- будь человеком, погаси это.
Водитель, улыбаясь, коснулся выключателя, и стало тихо.
- Я думал, чтоб вы не скучали,- извиняющимся голосом, но как-то снисходительно проговорил он.
- Спасибо,- невозмутимо ответил Быков.
- Ну, вот,- сказал Тойво,- уже стамеска. Подъезжаем.
Автобус, неторопливо прокрутившись по площади Победы, вписался в плотный поток машин, затрудненно сглатываемый гортанью Московского проспекта.
- Будто и впрямь из аэропорта едем,- проговорил Тойво.Обычные авиапассажиры рейса Мирза-Чарле - СанктПетербург,он засмеялся и, коротко обернувшись, сверкнул на стариков своей легкой улыбкой.- Вдумайтесь в икебану этих названий: Мирза-Чарле - Санкт-Петербург!
Они вдумались. Во всяком случае, помолчали.
- Стивенсон-заде! - возгласил Тойво.
- Эфраимсон ибн Хоттаб,- ответил Быков.- Холдинговая компания "Ленинец". Свердловская область и ее столица Екатеринбург. Все шутят одинаково. Хватит одинаково шутить, добрый юберменьш. И так на душе погано.
- Да что вы, дядя Леша,- раскатами провинциального трагика воскликнул Тойво,- да не надо! Да честное слово, все образуется! Из надзвездных селений, знаете ли, виднее!
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Произошел ли атомный взрыв? И, если да, то что это — катастрофа на отдельно взятом острове или во всем мире? Что ждет человечество? На эти и другие вопросы ищет ответы ученый Ларсен…Вариант киносценария к/ф «Письма мертвого человека». Опубликован в Альманахе «Киносценарии», 1985, выпуск I.Государственная премия РСФСР 1987 года.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
Как переиграть смерть, как выжить там, где гибель неминуема, как сохранить силу духа и не опустить руки в ситуации, из которой, казалось бы, нет выхода. Антон Ли никогда не сдавался, как бы жизнь не испытывала на прочность, он крепко стоял на ногах и справлялся со всеми испытаниями. И если настоящему мужчине не дано найти своё счастье на планете Земля, то он найдёт его на просторах Вселенной.
Где-то далеко в космосе умирают маленькие, пушистые крупики, им надо помочь. И вот Корнелий Удалов в дождь и слякоть отправляется…, нет не в космос, а на окраину Великого Гусляра — именно там находится спасение крупиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вот так бывает, подписал договор и оказался далеко от дома. Теперь задача вернуться, но это не просто.
Простите, что без предупреждения, но у меня есть к вам один разговор. Я, Тогаши Юта, в средней школе страдал синдромом восьмиклассника. Синдром восьмиклассника, настигающий людей, находящихся в переходном возрасте, не затрагивает ни тело, ни ощущения человека. Заболевание это, скорее, надуманное. Из-за него люди начинают видеть вокруг себя зло, даже находясь в окружении других людей, но к юношескому бунтарству он не имеет никакого отношения. Например, люди могут быть такого высокого мнения о себе, что им начинает казаться, что они обладают уникальными, загадочными способностями.
Когда исследователи прилетели на Венеру, они думали, что оказались в диком, первобытном мире. Но все оказалось не совсем так....