Возвращение - [69]

Подобные вещи происходят лишь в кино, мелькнула в голове у Таавета веселая мысль, и к этой услышанной где-то фразе прибавилась другая: льет, как в кино… Но с голубого неба ничего не лило, и Таавет внезапно почувствовал, что не знает, куда податься, люди останавливались, чтобы прочитать объявление, Таавет отошел в сторонку, и прошло немало времени, прежде чем он догадался спросить, где находится Дом культуры.

— Ах, Дом культуры, — повторил полный мужчина в пальто с каракулевым воротником, — так ведь вон он, Дом культуры. — И указал на видневшееся в конце улицы здание цвета охры, украшенное колоннами. — Других таких шикарных домов в нашем городе нет, — добавил он, смерив Таавета с головы до ног недоверчивым взглядом, словно желая убедиться, достоин ли он узнать, где находится самый красивый дом в городе.

— Спасибо, — поблагодарил Таавет.

— Спасибом сыт не будешь, — сказал мужчина, все еще разглядывая Таавета. «Может быть, он хочет денег?» — пронеслась у Таавета абсурдная мысль.

— Я не хочу, — спокойно произнес мужчина. — Лично я не хочу ходить в Дом культуры, мы смотрим дома телевизор. А у вас есть телевизор?

— Есть, — ответил Таавет, — но… — Он собирался сказать, что редко смотрит телевизор, когда действительно идет что-то стоящее, но мужчина, недослушав его, повернулся спиной и степенно, вразвалку, удалился. Таавет посмотрел ему вслед, и вдруг ему стало стыдно, что хотел ответить мужчине с такой простодушной прямотой.

«Итак, Марре художница…» — пробормотал он, стараясь свыкнуться с этой мыслью. Ему вспомнилось, как Марре разглядывала пень, выброшенный волнами на берег. «Это лисица-воровка», — сказала она, и действительно, на первый взгляд ничем не примечательный пень начал внезапно подкрадываться, готовый вот-вот схватить какую-нибудь из кур. Затем разговор коснулся искусства, и Таавета восхитила осведомленность Марре. Вероятно, только скромность помешала ей в тот раз рассказать о своих работах. Все это сейчас подогревало любопытство Таавета. Он просто не в силах был ждать часа, когда откроется выставка, и в то же время понимал, что с его стороны было бы проявлением крайней назойливости тут же отправиться в Дом культуры, ибо конечно же Марре сейчас не до него, у нее хлопот полон рот, ей приходится сломя голову носиться, что-то улаживать, устраивать, и посему Таавет решил где-нибудь перекусить, а перекусить можно было в кафе, вывеску которого он уже долгое время внимательно изучал, не понимая, зачем ему это надо. Кафе «Лесная дева». До этого времени он о лесных девах ничего не слышал, правда, в сказках встречались дочери лесных фей, но… «Что — но… — буркнул про себя Таавет. — Главное, чтобы эта лесная дева предложила бы мне чего-нибудь горяченького».

Сдав в гардероб пальто и шляпу, Таавет вошел в просторный неуютный зал, где в ящиках, заполненных галькой, росли самые разные растения, а заднюю стену украшала чудовищная мозаика, которая, по всей вероятности, должна была изображать аллигатора, пожирающего лесных дев, а может быть, и танец лесных дев вокруг поверженного дракона. За столиками, выдержанными в национальном стиле, на таких же стульях сидели по-воскресному принаряженные люди. Таавет пытался найти укромный уголок, где бы он мог остаться наедине со своими мыслями, но неожиданно на глаза ему попался репортер, он сидел под пальмой и прикладывался к рюмочке. Таавет уже повернулся, чтобы отправиться перекусить куда-нибудь в другое место, когда знакомый всей республике приветливый голос репортера пригвоздил его к месту. «Привет ученым!» — крикнул он на весь зал, и Таавету не оставалось ничего иного, как вздохнуть под тяжестью устремленных на него десятков пар глаз и, изобразив на лице фальшивую радость, которую якобы доставила ему встреча, направиться к репортеру.

— До чего приятно видеть вокруг себя столько молодых интеллигентов, — потирая руки, сказал репортер. — Познакомьтесь, этот человек, кстати, редактирует в газете нашего милого городка колонку культурных новостей. — И он патетическим жестом указал на тщедушного молодого человека в очках, лицо которого показалось Таавету знакомым.

— По-моему, мы встречались в пору учебы в университете, — неуверенно пробормотал Таавет.

— Вполне возможно, Вяли, — сказал редактор и без особого воодушевления протянул руку.

Таавет сел, у него было такое чувство, будто он попал в ловушку и теперь ему придется беседовать с людьми, с которыми он не имел ничего общего. Но пойти и сесть за другой столик, как ему того хотелось, было неудобно. И он принялся покорно изучать меню.

— Не стоит утруждать себя, здесь вам могут предложить только рубленый шницель, — сказал репортер. — Очевидно, и этим господам ничего лучшего не подадут, хотя они, видать, пожаловали на поминки.

И тут в дверях появилось празднично разодетое общество — мужчины в темных костюмах под руку с дамами в налакированных прическах, но когда Вяли взглянул в сторону вошедших, его разобрал совершенно неуместный смех. Общество уселось за уже накрытый стол, официантка поспешила разлить им по бокалам минеральную воду и коньяк, серьезное, степенно-траурное настроение пришедших никак не вязалось со смехом редактора, от которого Таавета замутило.