Возвращение в сон - [13]

— Все, — устало говорит аль-целитель. — Если и это не поможет, то…

— Жить будет?

— Может быть…

— Что — может быть?! Будет жить или нет, я тебя спрашиваю!

— Сбавь тон, Юлессу, — гневно советует аль-целитель. — Мечом махать перед ребенком, не прошедшим Посвящения, много ума не надо! Ты лучше спектр выброса припомни! Там вся Триада разом отметилась! Соображаешь, что это значит?

— И что это значит?

— Да этой девчонке цены нет! Призвать мощь всех Сил разом — я о таком даже не слышал! Девочка выложилась до предела… как она вообще на ногах еще держалась! А ты мечом ее, умник!

Отчаяние переполняет меня. Опять, ну опять все то же самое, сейчас я снова умру, и никто не спасет, ни мать, ни сам Баирну, даже если вдруг прямо сейчас здесь появится…

— Знал я одну такую, — говорит дорей-воин задумчиво. — Лет семьдесят тому назад в Накеормае жила, артефакты по всем трем Силам делала. Еще до Посвящения магом стала… случай уникальный.

— Мастерицу вспомнил? — насмешливо интересуется аль-воин.

— Именно, — подтверждает Юлессу.

— Ну, так забудь. Давно пора. Сам Верховный не знает, по каким мирам ее дух теперь бродит…

С трудом разлепляю веки, смотрю в глаза командиру патруля. Семьдесят лет — это для боевого мага не возраст, так, четверть возраста. Вот аль-целитель, тот наверняка уже вторую сотню за спиной оставил. А этот мужик на пике формы. Чувствую, знаю, что не совсем он мне чужой, а вспомнить что-то конкретное никак не получается… Семьдесят лет! Просто обалдеть, как долго меня здесь не было! Но в каждом мире время течет по-своему. Счастье еще, что не через семьсот лет вернулась. И не через тысячу семьсот…

— Тьма тебе в глотку, Юлессу, помню я тебя, идиота, — говорю на выдохе, с радостным изумлением, — Как ты хвостом за мной таскался и как на вершину Храма полез, чтоб Посвящение принять до срока и как тебе за это от Баирну влетело… И как через несколько лет ты с ним повздорил, и как дури хватило меч Тьмы на аль-нданна поднять…

Все ждали, что Верховный аль-нданн в пыль разотрет обнаглевшего не в меру юнца, но Баирну только плечами пожал и пошел своей дорогой… Взвыл воздух от Силы Тьмы, выброшенной боевым артефактом в беззащитную спину… аль-нданн даже шагу не замедлил, а темный клинок, не долетев до цели, просыпался на землю безобидной трухой…

Смотрит на меня круглыми глазами. Но видно, все-таки осталось в нем что-то от того гордого, упрямого мальчишки, кричавшего мне в спину с обидой и яростью: 'Все равно ты будешь со мной!'…

— Ты?! — шепчет он, глазам своим не веря. — Не может быть!

А я понимаю вдруг, почему аль-целитель посчитал меня не прошедшим Посвящения ребенком! Лечение в Реабилитационном Центре не прошло даром. Память нданны Натэны вернулась, но так и не ожила. Я по-прежнему думала о себе как о Татьяне Копыловой. Которой, ясень пень, никакое Посвящение и во сне не снилось…

Яркий свет заливает мир — ни дать, ни взять зажглось второе солнце. Ослепительный жидкий пламень стремительно обретает человеческое подобие, и вот уже стоит перед нами невысокий мужчина в светлых одеждах, окутанный искрометным сиянием Света…

— Таня, Танечка! — в ужасе шепчет анна альбертовна… мама?… — что это? кто это такой?!

Я чувствую ужас, захлестнувший ее с головой… еще бы! Исходящая от Баирну громадная аура неукротимой Силы такова, что слабонервным Накеормайского Верховного лучше вообще не видеть, ни в первый раз, ни в тысячу первый. Рослые патрульные почтительно расступаются перед ним, и рожи у всех кислые, ждут, как их еще сейчас похвалят за недостойное поведение. Да и мне радоваться нечего… а впрочем, мне уже без особой разницы…

Остается только выдержать гневный взгляд аль-нданна с достоинством, после чего и помирать со спокойным сердцем: мало кто в Первом мире может похвастаться тем же.

Он первым отвел взгляд, видно, были у него дела поважнее глупой девчонки, по собственной дурости угодившей к патрулю в лапы. А на меня нахлынуло вдруг какое-то странное чувство, не то боль, не то обида, не вдруг поймешь… И внезапно я вспомнила, что именно связывает меня с этим суровым человеком, который к тому же на несколько сотен лет меня старше и во столько же раз мудрей…

…Рука в руке и жаркое счастье, огненным дыханием обнявшее обоих…

Быть этого не может! Чтобы я и сам Верховный аль-нданн Накеормайского Предела… не может быть!

Аль-нданн Баирну переменился в лице, разом утратив все свое ледяное достоинство. А в следующий миг оказался рядом, и я с громадной радостью поняла: еще как такое может быть! Я его с детства любила, всю жизнь, именно к нему и рвалась сквозь границы всех миров Спирали, именно его ребенка сумела сохранить, несмотря ни на что и вопреки всему…

И это ведь именно он нечаянно дал мне имя, вернув родителям дуреху, потерявшуюся в праздничной толпе!

Баирну так и держал меня на руках всю дорогу до самого Накеормая. А я, хоть и плавала по-прежнему в муторном полузабытьи, уже не чувствовала себя умирающей. И твердо знала: это не сон. Не смутное видение из калейдоскопа искалеченной памяти, — реальность. Я вернулась домой, в свой мир; а сном, кошмарным сном, уходившим безвозвратно в былое, отныне и навсегда стали годы, проведенные в Реабилитационном Центре другого мира, где меня старательно лечили от сумасшествия.