Возвращение в Итаку - [13]
Вечером, после отбоя, барак затих, и только изредка доносился из разных уголков неясный шепот. Мы лежали с Широковым рядом и тоже тихо говорили.
– Год уже отбыл, – сказал Широков, – еще годик остался. Ты, Капитан, не вешай голову, не раскисай, найди себе занятие по душе. Полсрока отбудешь – пиши бумагу на условно-досрочное освобождение.
– А по каким статьям в отряде у нас?
– Всякие есть. И шпана тоже. Но мало. Режим-то общий. Тут больше кто по первому разу «сгорел». Или случайные, вроде тебя. Знаешь, как в поговорке: «От сумы да тюрьмы не зарекайся». Жил человек себе, жил-поживал… И вдруг: раз – и сиди, голубчик. А оглядишься – «Да как же это я так, дорогие товарищи…» И выходит – да, виноват. И потому отстучи свое…
Тут я вспомнил дневной разговор со стариком. Старик произвел на меня странное впечатление. Какой вред мог причинить слепец обществу, но в его словах, рассуждениях о воле, о положении человека в колонии чудилось нечто такое, что я принять своим существом просто не мог.
– Послушай, Иван, – спросил я, – скажи, а вот дед слепой за что сидит? Какой вред от него на воле?
– Нашел пример! Да ежели хочешь знать, дед этот твой – чистейшей воды мошенник. Я б его да на строгий режим. Не гляди, что слепой. Выгоду свою лучше нас с тобой видит. Сколотил этот «святой» секту, долдонил всякие глупости бабам и обдирал их, как хотел. Подручные у него были, целая шайка… Вот и получил срок, а выйдет, я уверен, за старое примется, только похитрее «работать» будет.
– Про Студента скажи… Может, зря мы его согнали?
– Ничего. Поспал рядом – и хватит. Храпит. Надоело. Он и верно студент. Был посредником. В институте во взятках был замешан. Всех и взяли. Был у студента строгий режим, а потом заменили на общий. Семью имеешь, Капитан? – внезапно спросил Широков.
– Жена есть, Галка…
– А у меня Вера. И дочка. Катей кличут. В школу нынче пойдет. Скоро свидание будет. Жена ее привезет. Три дня мне Загладин пообещал.
– А разве можно такое?
– Можно. В колонии и гостиница есть. Вот дождешься, и к тебе жена прикатит. Если за это время не натворишь чего и свидания не лишат…
– Хорошо, – сказал я и стал думать о том, как это будет. Потом вспомнил о соседе.
– Скажи, Иван, если можешь: а ты как сюда?..
– Сволочь одну приголубил, – ответил он и повернулся на бок.
С минуту он не шевелился. Затем заворочался и лег на спину.
– Никому не говорил здесь об этом, Капитан, – медленно сказал Широков. – И ты учти на будущее: не спрашивай, за что сидят. Не любят люди, чтоб в их главной беде да чужими руками… Ну, ты сам понимаешь…
Он замолчал.
– Человек вообще-то я спокойный, – снова заговорил Широков, – только вот когда негодяйство вижу, подлость, когда в глаза брешут и даже глаз не отводят, тогда аж трясусь весь, сам бываю не свой… Директора совхоза отметелил. Его, правда, через полгода самого посадили: крупные хищения, очковтирательство, приписки, много ему навешали. Мне б подождать, не драться при честном народе… А может, мое дело и подтолкнуло, как знать? А за хулиганство, конечно, наказывать надо. Мне б тоже, дураку, понимать, что кулак – не доказательство правоты. Потому и вину свою признал и на душе осадка не имею. Давай спать, Капитан. Тебе завтра впервой на работу, а времени поговорить будет у нас навалом. Давай спать, Капитан…
Сегодня Широков не скажет больше ни слова. Я тоже буду молчать и долго лежать неподвижно с открытыми глазами.
Потом сон выручит меня наконец, хотя мой первый сон здесь окажется не из приятных. А утром в семь часов дневальный разбудит нас, и начнется мой первый в колонии день.
Значит, поднимали нас в семь. Одеться, умыться, заправить койки – и завтрак. Затем отряд выстраивается на поименную проверку: все ли на месте. Тут рявкает сирена. Побригадное построение и вывод на работу пятерками. Еще раз проверяет нас, все ли на месте, контролер-надзиратель. Приступаем к работе. У каждого свой цех, своя бригада, своя профессия. Я выучился на электромонтажника – капитаны здесь были не нужны… Снова сирена: перерыв на обед. В столовую идем строем, поотрядно. Кончился обед – опять в цех. Восемь часов в день. Потом нас переводят из производственной зоны в жилую. Теперь мы вроде как дома. Можешь читать, писать родным письма или обмениваться с другими заключенными воспоминаниями об оставлением за «зоной» мире.
Выходной день у нас в воскресенье. Раз в неделю кино. Действует средняя школа, есть библиотека, клубная работа. Словом, есть все. Кроме свободы.
Широков молчал, а я думал о завтрашнем дне. Завтра перед работой меня пригласит начальник отряда Загладин.
– Садись, капитан.
– Какой я капитан?..
– Все знаю, Волков, читал твое дело. Знаю, что ты не босяк, но можешь им стать. Восемь лет – срок приличный…
– Вот именно.
Тут я горько усмехнулся, и плечи мои безвольно опустились.
Начальник внимательно посмотрел на меня.
– Не согласен с приговором? Обжаловал? – спросил он.
– Не стал. Все правильно.
– Не темни, парень. Нет такого человека, чтоб он даже при явной вине не чувствовал себя где-то и в чем-то правым. Так уж устроены люди. Иногда он бьет себя в грудь кулаком, «Казните меня!» – кричит, и казнь может принять не моргнув глазом. А то и сам себя казнит за большую вину. И все же каким-то уголком души находит оправдание для себя. Ты понял?
В сборник вошли приключенческая повесть Ю. Пахомова «Сигуатера», рассказывающая о том, как советские моряки, приняв SOS, оказали помощь экипажу либерийского траулера «Орфей», пораженному какой-то странной болезнью. В фантастической повести С. Гагарина «Дело о Бермудском треугольнике» герои неожиданно переносятся во времени на несколько миллионов лет вперед, оказываясь в самых диковинных ситуациях. Прочитав «Океанъ», читатель узнает, что А. В. Колчак был не только врагом молодой Советской республики, но еще и храбрым моряком, известным исследователем Арктики.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности.Содержание:1. Виктор Семенович Михайлов: Бумеранг не возвращается 2. Владимир Георгиевич Михайлов: Выстрел на Лахтинской 3. Виктор Семенович Михайлов: На критических углах 4. Виктор Семенович Михайлов: Слоник из яшмы. По замкнутому кругу 5. Виктор Семенович Михайлов: Повесть о чекисте 6. Виктор Семенович Михайлов: Под чужим именем 7. Виктор Семенович Михайлов: Стражи Студеного моря 8.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Мясной Бор» посвящен одной из малоизвестных страниц Великой Отечественной войны — попытке советских войск, в том числе 2-й ударной армии, прорвать блокаду Ленинграда в начале 1942 года. На основе анализа многочисленных документов, свидетельств участников боев автор дает широкую панораму трагических событий той поры, убедительно показывает героизм советских воинов и просчеты военно-политического руководства страны, приведшие к провалу операции. Среди действующих лиц романа — И. Сталин, К. Ворошилов, К.
Роман Станислава Гагарина «Умереть без свидетелей» — остросюжетный, приключенческий детектив о сложной, полной опасностей работе уголовного розыска.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Роман югославского писателя — лирическое повествование о жизни и быте командиров и бойцов Югославской народной армии, мужественно сражавшихся против гитлеровских захватчиков в годы второй мировой войны. Яркими красками автор рисует образы югославских патриотов и показывает специфику условий, в которых они боролись за освобождение страны и установление народной власти. Роман представит интерес для широкого круга читателей.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.