Возвращение в эмиграцию. Книга 2 - [40]
Пассажир согласился и полез в кузов, так как место в кабине было занято старой бабкой в шерстяном платке поверх белой косынки, в темном, застиранном платье с длинными рукавами, несмотря на теплую погоду. Впрочем, до этой бабки Сергею Николаевичу не было решительно никакого дела.
Он забрался в кузов, оперся на крышу кабины, машина дернулась, покатила и поволокла за собой дымовую завесу, сотканную из мельчайшей как пудра пыли.
Насколько он помнил, от Полтавы до родной деревни было километров десять. Но путь показался долгим. Когда его оставили одного на развилке, он стал в недоумении оглядываться, пытаясь найти хоть одну примету прошлого. Примет не было. Он стал жалеть о предпринятом совершенно напрасно путешествии.
До слуха его, из-за небольшой рощицы, донеслось кряканье уток. Сергей Николаевич еще раз огляделся и вдруг с полной ясностью осознал, в какой стороне находиться вода. Там была Ворскла — река его детства. Он пересек незнакомую рощицу и оказался на высоком берегу. Река открылась сразу, спокойная, в кудрявой раме ракитника и камыша. Сергей Николаевич пошел по краю обрыва против течения. Теперь он знал, куда идти. Под ногами была хорошо утоптанная тропа. Она вывела на самую высокую точку обрыва. Здесь когда-то кончался бабушкин сад. Но плодовые деревья оказались выкопанными. На их месте, в ямах, росла какая-то дрянь: обглоданные коровами кусты, крапива и лебеда. Некоторые стебли вымахали почти в человеческий рост. Сергей Николаевич обогнул кусты и оказался невдалеке от места, где когда-то стоял его дом. Теперь от поместья остался один фундамент. Экспроприация и две войны прокатились через него.
«Н-да», — сказал самому себе Сергей Николаевич, пожалел о своей затее и повернулся уходить. Ему претила сентиментальность, он не собирался стоять здесь столбом и предаваться воспоминаниям, где кто ходил, кто с кем говорил возле этого дома и в самом доме тридцать лет назад.
Неожиданно послышался шорох, и из гущи бурьяна вышла к нему серая кошечка. Ухоженная, чистенькая, упитанная кошечка с желтыми глазами, с узкой щелью зрачка.
— Киска, ты откуда? — удивился Сергей Николаевич.
Он присел на корточки и протянул руку. Кошка бесстрашно приблизилась, ткнулась рыльцем в его ладонь и стала тереться. Живое существо среди безлюдья и запустения обрадовало его, словно встреча с кем-то родным и близким.
И тут он вспомнил, что у бабушки была точь-в-точь такая же серая кошечка с желтыми глазами. Звали ее…, ну, да, звали ее Васена, и куда она подевалась во время переворота, Сергей Николаевич не знал. Ему вдруг показалось, что это та самая кошка.
— Васена, — прошептал он, — Васена.
Сергей Николаевич подумал, тряхнул головой, сказал самому себе, что этого не может быть, и встал в рост.
Резкое движение спугнуло животное, кошка исчезла в зарослях так же внезапно, как появилась. Сергей Николаевич машинально позвал:
— Кис-кис!
Никто не отозвался, не дрогнула ни одна травинка.
На следующие сутки, на подъезде к Брянску Сергей Николаевич твердо решил отговорить жену, оставить самую мысль о переезде и продолжать жить там, куда их забросила судьба.
9
Наталья Александровна и Ника встретили папу, словно после долгой разлуки, хотя странствовал он всего неделю. Его тормошили, его расспрашивали, как там, что там. Наталья Александровна с возгласом «ай, сейчас пирог сгорит» бежала к чудо-печке, суетилась возле стола, но за всей этой суетой и вскрикиваниями Сергей Николаевич чувствовал тщательно скрываемую женой тревогу.
К отмене переезда она отнеслась на удивление спокойно. Вот серая кошечка неожиданно заинтересовала ее. Слушала с широко раскрытыми глазами и вдруг бухнула:
— А что, если это была бабушкина душа?
Сергей Николаевич сморщился, как от зубной боли, постукал себя по лбу, посмотрел на жену с досадой. Он не выносил никакой мистики. Поздно вечером, когда Ника, наконец, угомонилась и уснула, он тихо проговорил:
— Ну, что там у тебя, выкладывай.
— Откуда ты знаешь, что у меня что-то есть? — удивилась жена и отложила подушку с одеваемой на нее свежей наволочкой.
— Что, я слепой? Я же чувствую, вижу…
— Нас будут переселять, — торопливо сказала она, опустила глаза и снова занялась подушкой.
— Как переселять?
— Так. Уже всех предупредили.
— Весь дом будут переселять?
— Весь дом. Через две недели.
— Куда?
— Еще не известно.
На другой день стало известно. Вместе с Лукой Семеновичем они отправились смотреть новое жилье, и пришли в тихий ужас. Это был даже не дом — барак на окраине города. Это была даже не коммунальная квартира, а скорее общежитие с одной кухней на пятнадцать семей.
Лука огорченно кряхтел и смотрел по сторонам бегающими глазами.
— Тут это, значить, не положено рабочему человеку в центре города жить. Пока строили, пока, тут это, колотили молотками по башке день и ночь, никому дела не было, а как достроили, так подавай обратно.
— Но это, говорят, временно, — неуверенно сказал Сергей Николаевич.
— И-и-и, временно, — покачал головой Лука, — тебя временно сюда лет на двадцать так закудачат, что и через пятьдесят не выберешься. Кроме как на постоянную фатеру на кладбище. Ишь, говорит, «временно».
Роман посвящен судьбе семьи царского генерала Дмитрия Вороновского, эмигрировавшего в 1920 году во Францию. После Второй мировой войны герои романа возвращаются в Советский Союз, где испытывают гонения как потомки эмигрантов первой волны.В первой книге романа действие происходит во Франции. Автор описывает некоторые исторические события, непосредственными участниками которых оказались герои книги. Прототипами для них послужили многие известные личности: Татьяна Яковлева, Мать Мария (в миру Елизавета Скобцова), Николай Бердяев и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.