Возвращение в будущее - [71]
«Когда молва о немощи короля Вермона достигла земель на берегах Эльбы, это известие возбудило немецкую гордость, которая разрослась до немыслимых размеров, ведь немцы никогда не удовлетворялись своими собственными границами. Как только немецкий кайзер почувствовал возможность обрести для себя новый скипетр, завоевав датское королевство, его охватила безумная ярость по отношению к датчанам».
Как мы увидим далее, Свен был неплохим психологом. Вероятно, он бы ни капельки не удивился воплям Гитлера по поводу якобы имевших место провокаций по отношению к Германии со стороны Польши осенью 1939 года. Свен прекрасно знал психологию соседей. Датчанам было направлено жесткое послание, в котором содержалось высокомерное, оскорбительное предложение королю Вермону: либо присоединить свою страну к Римской империи и платить дань, либо пусть какой-то воин с датской стороны выйдет на поединок с одним из подданных немецкого кайзера и таким образом решится судьба Дании.
«И встал королевский сын Уффе со своего места и заявил о своем желании выйти на поединок с немецким воином. Он принялся утешать своих соотечественников: „Давайте не будем обращать внимания на угрозы, которые посылает нам немецкий кайзер. Ведь нам доподлинно известно о врожденной заносчивости, присущей немцам, они никогда не могут обойтись без угроз, именно так они всегда пытаются напугать мирный и слабый народ“».
А теперь скажите на милость, найдется ли хотя бы одна их соседствующих с Германией стран, которая не подписалась бы под словами старого Свена Аггесена, под его характеристикой «тевтонов», несмотря на то что прошло более 800 лет с тех пор, как его слова были запечатлены на пергаменте?
Несколькими годами позже Сверре Сигурдссон, норвежский король и одна их самых оригинальных и ярких фигур в истории (умер в 1204 году), произнес речь, обращенную к жителям Бергена по поводу торговли с иноземными купцами. Он поблагодарил английских купцов, которые находились в это время в городе; торговля с Англией шла all right, прекрасно, так как англичане вполне осознавали, что торговля должна быть взаимовыгодной. Что же касается торговли с Германией, то тут, по его мнению, радоваться было нечему: немецкие купцы всегда лили воду только на свою мельницу, они вывозили из Норвегии такие жизненно важные продукты, как рыба и скот, а взамен привозили норвежцам весьма сомнительные или вредные товары: немецкое пиво и вино. (Сверре был одним из самых ранних сторонников трезвости в Норвегии.)
К сожалению, норвежцы не воспользовались его советами. В дальнейшем это привело к тому, что ганзейские купцы в Бергене в течение нескольких столетий тиранили весь город, рыбаки Северной Норвегии оказались в положении жалких рабов немецкой «конторы». Только у немцев хватает наглости внушать нам, что ганзейский период якобы был благословенным периодом для норвежской экономической жизни, и якобы поэтому мы должны радоваться возвращению немцев к нам, в Норвегию.
В ту эпоху, когда Свен Аггесен писал свою историческую хронику, а Сверре Сигурдссон клеймил немецкую заносчивость и алчность, никакой речи о «пруссах» и не было. В те времена пруссы представляли собой потомков славянских племен, обитавших среди непроходимых лесов и бездонных болот на территории, которая впоследствии получила название Восточной Пруссии и Бранденбурга[69]. В свидетельствах средневековых историков речь идет главным образом о тевтонах, саксах, немцах. Датские же хроники пишут в основном о саксах (я не могу привести здесь точную цитату, я не сумела найти ее в Королевской библиотеке, так как не хватило времени перед отъездом), но в этих хрониках говорится о том, что жестокость и заносчивость саксонских племен безграничны, когда они обладают силой, но как только удача поворачивается к ним спиной, они начинают скулить, моля о пощаде, как побитые собаки. И неужели кто-то сомневается в том, что когда США, с помощью демократических стран, сумеют отразить нападение немецкого рабовладельческого государства на все свободные мировые сообщества, мы снова услышим этот древний, тевтонский собачий вой, доносящийся до самых небес, такой, какого еще не слышали во всей мировой истории?
И не дай бог, чтобы немцы отвергли нашу помощь, когда мы захотим вытащить их из трясины отчаяния и нищеты, моральной и экономической, из трясины, в которой они барахтаются уже сейчас и которая будет готова их поглотить после поражения Германии в этой войне. Ради самих себя, не говоря уже о христианских и гуманитарных ценностях, победители должны будут приложить все усилия, чтобы помочь Германии встать на ноги в экономическом плане как можно быстрее. Хотя совершенно очевидно, что в первую очередь помощь должна быть оказана жертвам нацизма. Эта задача, несомненно, выпадает на долю Соединенных Штатов и стран Латинской Америки, поскольку все европейские государства, в которых господствовал тоталитарный режим, будь он коммунистический, фашистский или нацистский, окажутся беднее Лазаря. Возникает вопрос, в силах ли будут государства западного полушария, все еще обладающие возможностями и волей, оказать помощь нуждающимся странам Старого Света, таким, как Польша, Франция, Балканские государства (Англия, вероятно, может ожидать помощи от своих бывших доминионов, Голландия и Бельгия от своих заморских колоний, если только последние сумеют уберечься от диктатуры захватчиков, которые вынашивают планы завоевать их и высосать их ресурсы; Норвегия, вырвав свой торговый флот из когтей нацистской Германии, вполне сможет, как и прежде, зарабатывать деньги мореплаванием и, не прося помощи у союзников, самостоятельно подняться из руин). Может случиться и так, что Германия не захочет ждать, пока помощь будет оказана в первую очередь ее жертвам, ведь, вероятно, пройдет какое-то время, прежде чем помощь будет оказана и ей, хотя бы, например, по той причине, что транспортные средства после окончания этой войны, к сожалению, окажутся почти полностью уничтожены, и не в последнюю очередь как следствие военных действий Германии на море. Можем ли мы в такой ситуации сомневаться, что собачий вой немцев, их требование к сочувствию, призывы «помогите мне в первую очередь, раньше, чем другим», несмотря на то что жертвы Германии находятся в худшем положении, чем она сама, — этот вой и вопли будут слышны повсюду в послевоенном мире.
Историческая трилогия выдающейся норвежской писательницы Сигрид Унсет (1882–1949) «Кристин, дочь Лавранса» была удостоена Нобелевской премии 1929 года. Действие этой увлекательной семейной саги происходит в средневековой Норвегии. Сюжет представляет собой историю жизни девушки из зажиточной семьи, связавшей свою судьбу с легкомысленным рыцарем Эрландом. Это история о любви и верности, о страсти и долге, о высокой цене, которую порой приходится платить за исполнение желаний. Предлагаем читателям впервые на русском все три части романа – «Венец», «Хозяйка» и «Крест» – в одном томе.
«Кристин, дочь Лавранса» – один из лучших романов норвежской писательницы Сигрид Унсет (1882–1949), за который она была удостоена Нобелевской премии. Действие романа происходит в Норвегии в первой половине XIV века.«Хозяйка» – вторая часть трилогии о судьбе Кристин. Героиня восстает против патриархальных традиций и наперекор воле отца отстаивает право любить избранника своего сердца.
Первая часть дилогии об Улаве и его роде. Один из лучших исторических романов знаменитой норвежской писательницы Сигрид Унсет (20.5.1882, Калунборг, Дания, – 10.6.1949, Лиллехаммер, Норвегия), лауреата Нобелевской премии (1928) . Его действие разворачивается в средневековой Норвегии. Это захватывающая сага о судьбе двух молодых людей, Улава и Ингунн, об их любви, тяжелых жизненных испытаниях, страданиях и радостях.
В сборник вошли два романа, в центре внимания которых — судьба и роль женщины в обществе скандинавского средневековья. Один из романов принадлежит перу лауреата Нобелевской премии норвежки Сигрид Унсет (1882 — 1949), а второй — продолжательнице традиций знаменитой соотечественницы, Вере Хенриксен. Очерк «Тигры моря» поможет читателям составлять полное представление о мире материальной культуры норманнов.Счастливого плавания на викингских драккарах!
Роман норвежской писательницы, лауреата Нобелевской премии Сигрид Унсет (1882–1949), никогда ранее не издававшийся на русском языке, создан по мотивам средневекового эпоса о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Исторический материал, как всегда у писательницы, — это только фон, на котором разыгрывается трагическая драма, роковой любовный треугольник — король Артур — Гвиневера — Ланселот.В этой книге автор предстает в новом качестве — как внимательный исследователь и толкователь легенд Артуровского цикла.
В романе Сигрид Унсет (1882–1949), известной норвежской писательницы, лауреата Нобелевской премии по литературе, рассказывается о Норвегии конца XVIII века. Читатель встречается с героиней романа, женой управляющего стекольным заводом, в самый трагический момент ее жизни — муж Дортеи погибает, и она оказывается одна с семью детьми на руках. Роман по праву считается одним из самых интересных исторических произведений в норвежской литературе.На русском языке печатается впервые.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.