Возвращение Скорпиона - [38]
Я невольно оторопел:
— "Вашей"?!
Но женщина шаловливо погрозила мне украшенным перстнем пальчиком:
— А ну-ка не хамите! Сколько, вы полагаете, мне лет?
Я мысленно крякнул — гулять так гулять!
— Тридцать… четыре?
Она лучезарно улыбнулась:
— Льстец! — Капельку погрустнела: — Увы, уже тридцать восемь…
— Не может быть! — запротестовал я.
— И тем не менее. Но все уверяют, что выгляжу я неплохо.
— Все? — невинно уточнил я.
Снова заливистый хохоток:
— А вы остряк! Ну, пусть не все — но многие.
Я приблизился и, окинув ее по возможности нейтральным взглядом, признал:
— Пожалуй. — Придвинул стул. — Позволите? — Но тут же спохватился: — Простите, может, мне отвернуться, а вы… — И деликатно показал на грудь. Свою.
Она махнула рукой:
— Да ладно. Всё равно у меня здесь ничего нет, я так и пришла.
Я изумился:
— Где — "ничего нет"?! А-а-а, в смысле одежды. Ну, тогда конечно… Только вот боюсь, что если нагрянет Владимир Евгеньевич, ему это не очень понравится.
Женщина округлила глаза:
— Вовику?!
— "Вовику"?! — округлил свои и я, но сразу же врубился. — А-а, ну да, понятно…
— Что вы-что вы! — жаворонком щебетала меж тем она. — Вовик у меня совсем не ревнивый. Когда мы с ним пять лет назад поженились…
— Миль пардон! — не выдержал я. — Это вам, значит, было…
— Тридцать три, — поспешно сказала она. — А Вовику… — зарделась, — пятьдесят девять. Так вот, я сразу поставила ему условие — не ревновать. Слышите?
— Слышу, — кивнул я, думал про себя, что что-то явно не тянет "Вовик" на шестьдесят четыре, и не исключено, что одна из главных причин того (помимо больных почек) находится сейчас передо мной. А впрочем, еще не известно, как буду выглядеть я сам, when I" m sixty four1.
— …и заверяю вас, — продолжала она. — За все эти годы я не дала Вовику ни малейшего повода для ревности. Ни ма-лей-ше-го! — Это прозвучало торжественно и гордо. Очень торжественно и очень гордо.
— Ну ясное дело, — согласился я. — А как же иначе. Простите, а мать Риты…
Скорбь на красивом лице:
— Мать Риточки и Людмилы… — Пояснила: — Это старшая дочь Вовика, она живет в Москве.
— Да-да, — сказал я. — Кажется, там имеется еще и внучка?
Моя собеседница вновь расцвела:
— Конечно-конечно. Прекрасная, прекрасная девушка! Студентка, спортсменка…
— Комсомолка, красавица… — пробубнил я себе под нос.
— Что?
— Ничего-ничего! Продолжайте.
Она опять тяжко вздохнула:
— Так вот, мать девочек давно умерла. Риточка еще училась в школе. У бедняжки было слабое сердце…
(Небось Паук довел, вяло подумал я.)
— Господи! — воскликнула вдруг она таким драматическим голосом, что я подпрыгнул. — Господи, но мы же с вами до сих пор не познакомились! — А впрочем, — лукаво улыбнулась она, — ваше-то имя мне известно.
Я галантно привстал:
— Весьма польщен! — И оттолкнул подбежавшего в очередной раз поделиться какой-то своей собачьей радостью, возможно, новой победой над Гердой, Джона. — Весьма!
Она протянула руку, формально придерживая шарфик на груди.
— А меня зовут Татьяна Николаевна… То есть, Татьяна, — моментально поправилась она. — Но, разумеется, для своих — просто Таня.
— Очень приятно, — заверил я, думая про себя, что, невзирая на неоспоримую соблазнительность новой знакомой, до "Тани", пожалуй, все же лучше не добираться, остановившись в крайнем случае на "Татьяне", и задал, показывая на пистолет, вполне нейтральный вопрос: — А… это, извиняюсь, зачем?
Татьяна Николаевна пожала округлыми шоколадными плечиками:
— Господи, да бред, конечно, но Вовик настаивает, говорит, мало ли что.
(Так-так, значит, для Тани Николаевны образ и стиль жизни горячо любимого супруга отнюдь не секрет.)
— А стрелять-то умеете? — поинтересовался я.
Она важно кивнула:
— Ну разумеется! — Подумав, добавила: — Только очень плохо. Когда тренируюсь, все время попадаю не туда, куда надо. Понимаете?
Я хмыкнул:
— Понимаю. Слушайте, ну а почему бы Владимиру Евгеньевичу не приставить к вам охранника? Уж хоть на одного-то раскошелиться мог бы.
Татьяна Николаевна горько вздохнула:
— Да он приставлял. Были, были у меня охранники! Сначала один, потом другой, третий… А потом… — В девчоночьем голосе ее зазвучала неподдельная обида: — Потом он почему-то заявил, что хватит, лишних людей у него нет, привез эту собаку, дал мне пистолет и сказал, что обойдемся сигнализацией.
— Ясно, — посочувствовал я и осуждающе покачал головой: — Эх, да разве же на таких женщинах экономят!.. — И вдруг обмер: — Что? Что вы сказали?!
Она растерялась:
— А что я сказала?
— Сигнализация?!
— Ну да. Если при неотключенной сигнализации кто-то перелезет через забор или войдет в дом, то у Вовика запищит такая маленькая штучка… Она у него всегда с собой, в специальном карманчике… Ой, вы чего?!
Я схватился за шишку.
— Ничего. — И пояснил: — К сожалению, уважаемая, я и перелез, и вошел, так что штучка у Вовика давно пищит. — Вскочил на ноги. — Вставайте. Скорее! Господи, да скорее же!
Она медленно поднялась.
— Но почему?
Я скрипнул зубами.
— Нипочему! Дайте-ка завяжу вам эту косынку.
— Да зачем?.. О-о-о, слушайте, неужели вы думаете, что Вовик будет вас ко мне ревновать?!
Но я уже развернул ее к бассейну передом, к себе задом и отобрал псевдоплаток.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.