- А где живет твоя семья, Энн? - неожиданно спросил Ник.
Барби вытолкнула себя из омута воспоминаний, навеянных откровениями Ника. Она потом подумает об этом, вспомнит каждое его слово и интонацию, а сейчас важнее то, что он здесь, рядом с ней, вернее, с Энн Шепард.
- В Квинсленде, - ответила она, не покривив душой. Ее родители переехали туда из Байрон-Бей.
- Ты далеко уехала из дома.
- Я езжу по стране с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Я была вынуждена, занимаясь тем, чем занимаюсь. Пою, в смысле.
Ник улыбнулся.
- Я так и понял.
- А твоя семья? - Барби решила увести разговор в более безопасное русло.
- Мои родители по-прежнему живут в Уомбреле. Это Центральное побережье. Остальные члены семьи - кто где. Сестра живет в Сиднее. Она замужем, и у нее двое детей.
Кэрол… Всего на два года старше Барби и большая модница. Хорошо, если ее брак оказался удачным.
- А твой брат? - не удержалась от вопроса Барби.
- Сейчас он в Сан-Диего. Дэнни - яхтсмен, участвует в регатах. Он всегда был помешан на лодках.
Барби вспомнила маленький катамаран, принадлежавший Армстронгам. Дэнни часто приглашал ее покататься, и она пару раз соглашалась, но отнюдь не ради Дэнни, а ради самой прогулки, мечтая, чтобы на его месте оказался Ник.
Она обрадовалась, узнав, что Дэнни далеко отсюда и чем-то страстно увлечен. Во всяком случае, на этот раз он им не помешает.
Три официанта выросли у их столика - один с бутылкой вина, другой с плетеной корзинкой хлеба, а третий - с заказанной закуской из кальмаров. Барби обрадовалась короткой передышке, потому что Ник невольно был вынужден переключить свое внимание на официантов. Она даже не представляла себе, как, оказывается, тяжело притворяться, выдавая себя за кого-то другого, контролируя каждое свое слово и не давая выход истинным эмоциям.
Барби взяла из корзинки булочку и улыбнулась официанту, пожелавшему приятного аппетита, кивнула тому, который держал наклоненной бутылку вина над ее бокалом. Когда же суета возле их столика улеглась, она почти убедила себя в том, что не вправе обвинять Ника за принятое решение положить конец их отношениям, даже столь жестоким способом. Но разве можно положить конец чувствам? Их можно похоронить глубоко в сердце, затолкать в самый отдаленный уголок памяти, они могут принять прямо противоположную окраску - но не закончиться.
Кроме того, когда он говорил о той девочке и рассказывал, как и почему был вынужден причинить ей боль, в его словах сквозили неподдельное восхищение и горечь. Барби решила, что больше не стоит бередить старую рану и следует перевести разговор на более безопасную тему.
- Что-то не так?
Голос Ника вернул ее к действительности, и Барби взглянула в его обеспокоенное лицо.
- Нет. Почему ты спросил?
- Ты слишком подозрительно смотрела на несчастных кальмаров. Может быть, хочешь заказать что-нибудь другое?
- Нет, что ты! Я просто не представляла себе, что можно так красиво оформить блюдо. - Она широко улыбнулась, чтобы развеять его подозрения. - Просто рука, вернее, вилка не поднимается на такую красоту.
Ник демонстративно воткнул нож и вилку в своих кальмаров, с улыбкой поощряя ее поступить так же.
- Bon appetit !
Барби последовала его примеру и принялась за еду. Кальмары, приправленные различными специями, имели нежный и изысканный вкус.
Ник лихорадочно соображал, что задумала Барби. Что происходит в ее прелестной головке? А в сердце? Она по-прежнему вела себя как Энн Шепард, и он не представлял, как она отнеслась к его словам, которыми он пытался дать ей понять, что помнит ее, и объяснить, что двигало им тогда, девать лет назад, когда он вынужденно унизил ее. Может, Барби все-таки примет во внимание смягчающие обстоятельства его поступка?…
Тогда выбор сделал он, теперь ее черед - если она хочет оставаться Энн Шепард, пусть остается. А если он хочет, чтобы у их нынешних отношений было будущее, то должен уважать ее решение. И все-таки, почему она не открылась даже после его признания? Неужели воспоминания о пережитом унижении все еще так болезненны, что она боится снова стать уязвимой?
Барби хочет быть защищенной. Она пришла сегодня в его офис в своем черном наряде только потому, что была полностью уверена в том, что он ее не узнает. Впрочем, он и не узнал. Энн Шепард призвана защитить Барби Лэм, ту девочку, которую он когда-то жестоко обидел. А вдруг это не желание защититься, а хорошо продуманная месть и она откроет свое истинное лицо, когда сочтет его наиболее уязвимым?
Ник инстинктивно постарался отогнать эту мысль. Она была слишком черной, слишком тревожной. Прошло девять лет. Ник мог понять ее подозрительность по отношению к нему, боязнь снова им увлечься, но намеренно заманивать его в ловушку, чтобы насладиться местью… Нет, он не хотел думать так о Барби.
Та Барби Лэм, которая жила в его воспоминаниях, была честной и открытой, а человеческий характер не может настолько измениться. Гордость заставила ее скрывать свое имя, но ответ на его поцелуй был искренним, непритворным. Это было так похоже на Барби - целиком отдаться страсти, которая вспыхнула между ними.
