Возвращение - [88]

Чем занималась здесь коммуна? Здесь повсюду леса, куда ни посмотри. Здесь люди не могут выращивать овощи даже для собственных нужд. Что они могли производить? Откуда они брали сырье и куда сбывали продукцию?

Концы с концами не сходились. Эта коммуна не могла быть экспериментом по достижению новой, иной, лучшей совместной жизни, к чему обычно стремятся коммуны. Она была экспериментом де Баура над людьми, которые ему доверились. Таким же экспериментом, как и тот, который в течение этой недели проводили над нами, во время которого все угрозы, опасности и трудности были такими же ненастоящими, как и обещание лучшей жизни в коммуне.

Как поведут себя студенты, будущие политики, судьи, предприниматели и другие ответственные люди в экстремальных условиях, будут ли они солидарны или эгоистичны? Станут ли они придерживаться своих принципов или будут готовы пойти на сделку с теми, кто ставит над ними эксперимент? Что нужно для того, чтобы они предали друг друга, чтобы они стали друг с другом враждовать? При каком воздействии холода, голода, принуждения, страха с них слетает лоск цивилизации?

При этом никто из участников эксперимента не должен погибнуть от холода, и его здоровью не должен быть нанесен серьезный ущерб. Всем должно хватить одеял, на первый вечер должно быть припасено немного еды, захватчики должны привезти с собой достаточно припасов для всех, а если они займут комнату с камином, то наготове должна быть переносная печка, которую можно установить в другой комнате. Если применяется насилие, оно должно выглядеть страшно, но не должно причинять настоящую боль; Майк упал на пол, Кэтрин свалилась в снег, и я уверен, что Памелу не изнасиловали, а только сильно напугали и скомпрометировали.

Эксперимент? Что же в конце концов должно было выясниться в течение этой недели из того, что де Бауру еще не было известно после всех тех семинаров, которые он здесь уже провел? Нет, он не хотел нас изучать. Он даже не пытался держаться в стороне, как это полагается при проведении подлинных экспериментов. Он участвовал в игре. Видеокамеры установлены были вовсе не тогда, когда здесь была коммуна, и все они были в рабочем состоянии. С их помощью он следил за тем, как мы вели себя, и давал своим помощникам указания, как им вести себя с нами. Никто из нас не выдал Памелу; это де Баур все подсмотрел и подслушал. Когда сын Стива Уолтона высмеивал Грега, Майка и Фила и говорил, что никому из них нет дела до других и что каждый думает только о себе, он проговорился, и мы могли это заметить. Откуда ему было знать о том, что накануне вечером мы произнесли клятву «один за всех и все за одного»?

Де Баур не собирался нас изучать, он хотел на нас воздействовать. Я вспомнил о многих его высказываниях, знакомых мне по его книге и лекциям, причем, когда я читал его и слушал, я не обращал на них внимания. Например, что мы многое просто вытеснили из сознания: радость, приносимую злом, удовольствие, получаемое от ненависти, борьбы и убийства, удовольствие от самых мрачных ритуалов фашизма и коммунизма. А еще, что мы боимся взглянуть злу прямо в глаза и отводим от него взгляд, и поэтому все повторяется вновь, абсолютно все. «Вы считаете, что это касается только данных людей? Только данного времени?» — эти его вопросы мы слышали не один раз, когда во время лекций он говорил об ужасных событиях прошлого.

Семинар был призван научить нас глядеть злу прямо в глаза, злу в других людях и в нас самих. Все за эту неделю поняли, все на себе убедились, что они способны отказаться от моральных принципов, предать, продать и со всей решительностью творить зло. Те, кто за это время еще не сдался, обязательно сдался бы, возможно, под влиянием новых унижений, которые бы придумал де Баур, потому что видеокамеры помогли ему обнаружить в каждом из нас свои слабости.

Я обманул других, когда мы тянули жребий, и предал сам себя, заставив себя извиняться. Какой урок я должен был вынести? Что я способен поступать дурно? Что я могу использовать эту способность в своих целях? Заключалась ли цель семинара в том, чтобы объединить его участников в сообщество людей, которые заглянули злу прямо в глаза и теперь готовы применять его в своих целях?

Я не хотел входить в это сообщество, иметь с ним что-либо общее. Не хотел я и дожидаться, пока другие догадаются об эксперименте, когда появится де Баур и будет растолковывать нам все и объяснять, говорить слова утешения и искушать нас, а потом наконец отпустит восвояси, внушив нам чувство, будто мы, пережив этот особый опыт, стали особенными. Я пошел в сторону гостиницы прямо через озеро. Посредине огромной, пустой, белой равнины на меня еще раз напал страх, страх последних дней, страх, что я провалюсь под лед и утону, чистый страх, которому не нужны никакие причины. Когда я добрался до другого берега, страх исчез. Я направился в свой гостиничный номер и остановился прямо перед видеокамерой. Я сказал де Бауру, что настала пора ему объявиться и довести дело до конца.

17

Те четверо прихватили меня в джипе до Нью-Йорка. Я подкараулил их, когда они собрались уезжать, и заявил, что они уезжают из гостиницы вовсе не ненадолго, как они нам сказали, а что они выполнили свое задание и что де Баур скоро явится сюда сам. Они пожали плечами и разрешили мне сесть в машину.