Возвращение - [21]

 - Под немецким танком сидит пулемётчик, - равнодушно сказал рядовой Дайнеко, когда штрафники убрались на исходную, - остальные немцы на ночь прячутся в блиндажи.

 - Только один?

 - Не переживай, наших положит много…

 Действительно, только штрафники молча рванули к позициям противника, зычно заработал пулемёт. Первую линию наступающих он срезал словно косой.

 - Нужно отходить! -  крикнул командир штрафбата. – Завтра подавим дот в танке.

 - Точно, – поддержал коллегу Соловьёв, – а потом ударим вместе и дойдём до основных траншей немцев.

 - Дай-то Бог! – кивнул капитан и побежал собирать оставшихся в живых.

 Тут появился молодой представитель Особого отдела в звании лейтенанта и, разъярённый, потребовал, чтобы немедленно помогли тяжелораненым, находящимся метрах в десяти-двадцати от огневых позиций. Он был законно возмущён, увидев раненых, беспомощно лежащих на морозе.

 - Застрелю! - прошептал лейтенант и дотронулся до кобуры.

 - Спокойнее, лейтенант! Вы тут первый раз, у вас слабые нервы, - медленно сказал ротный, глядя ему в глаза.

 Рядом стояли командир взвода Филов и часовой с винтовкой. Филов молча взял у часового винтовку, послал затвором патрон в ствол и приготовился предупредить движение лейтенанта. На лице у командира взвода не было ни малейшего колебания. Ясно было, что он не позволил бы застрелить своего комроты.

 - Мы немедленно должны были занять «аппендицит», чтобы гибель наших солдат не была напрасной… Это наша первейшая обязанность. Вы не знаете приказа, что во время боя главнейшая задача состоит в том, чтобы выполнить боевое задание, выиграть бой, а не заниматься помощью раненым, - добавил злой Соловьёв. - Нам и самим нелегко видеть умирающих и тяжелораненых.

 - А чего тогда не заняли?

 - Мы упустили момент и ты лейтенант тоже в том виноват…

 Рассерженный представитель Особого отдела удалился, но обещал вернуться. Соловьёв посмотрел на его спину и отвернулся.

 - Пойдём хорошенько рассмотрим вкопанный танк-дзот.

 - Зачем? – спросил испуганный Филов.

 - Чтобы дать чёткие координаты артиллеристам.

 Стемнело совершенно. Они, пригнувшись, прошли метров двадцать пять.

 - Пусто, - грустно сказал лейтенант, - одни мёртвые…

 - Точно.

 Немецкие трупы  валялись в гимнастёрках, а ниже пояса голые - свои успели раздеть и ушли.

 - Есть давнишние, уже замёрзшие, а эти вот свежие ещё. Есть и наши - давнишние и свежие… Но под снегом, глубоко, и тех и других гораздо больше.

 - Ров-то рыли противотанковый, - отметил лейтенант, - а он стал не так уж глубок…

 - Наполнили солдатиками...

 Видимость становилась лучше. Начали ползти. Где-то близко должен быть грозный танк-дзот.

 - Пройдём по рву чуть правее, - прошептал Соловьёв и двинулся первым.

 - Как будто он, - легко согласился Филов.

 Действительно, в конце показались очертания танка. Из-под него немцы могли вести пулемётный огонь вдоль обоих рвов, так как стоял в месте их пересечения.

 - Пошли назад, всё ясно.

 - Подтащим пушку ближе, и сможет достать подлюку.

 Когда они вернулись, им сказали, что прибыли миномётчики с 82-миллиметровым миномётом.

 - Это уже хорошо.

 Соловьёв немедленно отправился к ним, сказал, где находится танк, и попросил открыть огонь по этому району. Немцы будут отступать по траншее, а тогда их могут достать только миномётчики.

 - Мина летит по навесной траектории и легко достаёт в окопе… - обрадовался командир роты.

 - Да и осколков у неё много.

 Никакой согласованности, связи с пехотой обычно не было. Да, пожалуй, она и не нужна была: что тут во тьме согласуешь?

 - Главное не попасть в своих…

 - Что тоже трудно!

 Проходящие мимо миномётчиков раненые штрафники говорили:

 - Браты!.. Поддерживайте своим огнём, плохо там.

 - Да, были несколько раз во рву - не удержаться, бьёт вдоль рва откуда-то справа, а потом контратакует. - Добавляли они с матами.

 Снаряды полетели низко над пехотинцами и радовали их, казались им такой солидной поддержкой. На самом же деле артиллеристы видели меньше их.

 - Стреляем почти наобум. – Признались они.

 На душе всё же стало светлее. Около десяти выстрелов сделала полковая пушка, и все снаряды попали в танк. Открыли огонь и миномётчики.

 - Танк уже не ответит. – Поняли красноармейцы после точных попаданий.

 - Заткнулся гад!

 Танк-дот действительно молчал. Молчал он и весь следующий день. Пехотинцы, уже не страшась его, свободно разгуливали все утро по обоим рвам. Танк был мёртв.

 Сергей должен был принять участие в готовящейся операции в качестве связного командира батальона. Вечером поступил приказ комдива: « Утром – атака».

  Чуть свет Косикова послали к «баянистам». Их накормили, дали водки и объявили:

 - Если батальон займёт немецкие траншеи, судимость со всех будет снята.

 После такого обещания «баянисты» рвались в бой, как борзые за дичью. 1 декабря 1943 года в 3 часа 45 минут утра началась активная артиллерийская подготовка. Отличная, полновесная, из многих орудий, по хорошо разведанным целям. Снарядов было много, били долго: над немецкими позициями поднялись тучи дыма, огня и снега.

 - Такую бы артподготовочку в сорок первом году! – посетовал комбат.