Возвращение Мастера и Маргариты - [54]

Солидное предприятие, во главе которого стояла теперь госпожа Левичек, сурками интересовалось мало. В основном, норкой, песцом, соболем и чернобурой лисицей. Мехообрабатывающие и дубильные цеха находились в Италии, пошивочные мастерские на Кипре а рынок сбыта – по всей Европе. Выращивались же зверьки в Сибири, там же и забивались, без всякого вмешательства "Гринписа". Изделия получались шикарные, для представителей высшей потребительской категории обоего пола.

В собственном кабинете московского филиала восседала крупная сильная красавица, напоминающая актрису Быстрицкую поры съемок в "Тихом Доне", но с волнующим красноватым отсветом в густых волосах.

Компактная трехкомнатная квартира госпожи Левичек в огромном доме, на котором имелись и скульптуры, и фальшивые колонны, и портики на крыше, то есть приметы сталинского стиля, была обставлена в сибаритском духе. Все мягкое, дорогое, удобное, пушистое. Дерево – натуральное, безделушки антикварные, тона – богатые, королевские.

Вернувшись из поездки в солнечную Италию, где бурно рассталась с неоправдавшим себя компаньоном и любовником, Белла впервые всерьез задумалась о будущем. Раскидав за неделю текущие дела, заперлась в своем гнездышке, послав к черту принцип раздельного питания и противные витаминные добавки. Явились на стол зажаренная с кровью телячья вырезка, нежнейшие паштеты, мягкие, заплесневелые породистой зеленью или покрытые грибной коростой сыры, черный шоколад и хороший коньячок в специфически наполеоновской бутыли. Поглощая продукты с беспорядочной рассеянностью, Изабелла думала о том, что много в жизни не понимает. Знает изначально, врожденно, наверно, совершенно все, но сердцем не чувствует. Вспомнив о никогда не дававшем о себе знать органе, Изабелла приложила руку к груди, но никакого биения не ощутила. Выпила, машинально закусывая клопиный коньячный дух мандарином, не переставая мусолить навязчивый вопрос: "Что делать, а?"

Брак Изабеллы Левичек с немецким гражданином распался. Дочь училась в гимназии в Лейпциге, жила в семье отца. До поры до времени такая ситуация Изабеллу устраивала.

Но в тридцать восемь пора перейти с автопилота на программное обеспечение периода "золотой осени".

Общаясь с солидными мужчинами, Белла наметила несколько кандидатур, над которыми стоило поработать. Перспективная цель обозначилась определенно: прочное финансовое обеспечение и солидное положение в обществе. Это означало проживание в одном из уютных уголков Европы, где имеется возможность активно проводить свободное время, позже – заняться внуками, благотворительностью, путешествиями – приятной суетой состоятельной, деятельной дамы. Белла воображала себя с будущим супругом на страницах светской хроники популярных журналов, рассказывающих о кумирах шоу–звездах, магнатах, воротилах, капризных гениях. Кинофестивали, сенсационные выставки, суперпрестижные аукционы, банкеты различных громких фондов, премьеры в Ла Скале и Метрополитен–опера, концерты в Ковент–Гардене должны стать привычным времяпрепровождением супругов. А те, кто с открытыми ртами, капая завистливой слюной, листают эти журналы, запомнят лицо удачливой леди и будут шептать в сонных мечтах ее магически–притягательное имя. Дистанция между избранными и толпой, пожалуй, самый дорогостоящий продукт из всего, изобретенного человечеством, а следовательно – самый желанный приз для девчонки, самостоятельно осуществившей вывод собственного тела на космическую орбиту.

Основной претендент на роль спутника жизни – тот, к кому тянуло телом и душой, был надежен и перспективен. Но…Существовало, увы, это проклятое "но". Именно он являлся непревзойденным мастером мистификации и мог исчезнуть в воздухе, как мыльный пузырь со всеми своими добродетелями.

Альберт Владленовича Пальцева связывала с Беллой давняя дружба. Лет пятнадцать назад эффектный брюнет бендеровского типа остановился в одноместном люксе "Советской", где и познакомился с горничной Изабеллой. Он выглядел совершенным интуристом и когда входил в ресторанный зал, то на пару секунд замирал между бархатных портьер, словно актер, объявленный конферансье. Белла видела собственными глазами, как головы пьяненьких, жующих людей, словно магнитом разворачивало в сторону незнакомца. На женских лицах читалось не скрываемое восхищение, мужские же кривила кислая ухмылка – представители сильного пола мгновенно угадывали в появившемся товарище соперника, конкурировать с которым не имеет смысла.

После теплой недельной дружбы с Беллой и взятия у нее в долг всех жизненных сбережений, брюнет признался, что возвращается отнюдь не из зарубежной командировки. Около года Альберт провел в условиях колымской зоны и спешно наверстывал упущенное по части жизненных наслаждений.

Белла произвела на молодого красавца неизгладимое впечатление. Не стоит и говорить, что исчез он неожиданно, не успев возвратить деньги – это было нормально. Удивительное произошло позже – через два года беглец вернулся, причем, в качественно ином состоянии – на собственном автомобиле и в солидном общественном статусе. Да и Белла уже несла службу этажного администратора и побывала замужем за талантливым, всей Москве известным ударником из ресторанного ансамбля. Она провела с Альбертом незабываемую неделю в Юрмале и приняла от него подарок – старинный перстень с круглым изумрудом–кабошоном.