– Ты какая-то задумчивая, – сказал Джон в то время как они ехали к месту назначения. – Проблемы на работе?
– Да нет. Я просто думала о производстве новых духов, – соврала Холли.
– Но ведь этим должен заниматься Пол?
– Да, это так – по крайней мере за запуск этой серии отвечает он, хотя идея о производстве – моя, мы очень много вложили в это средств и усилий…
– Что же, если от других женщин будет так же приятно пахнуть, как от тебя, то должен сказать как мужчина, что вас обязательно ждет успех.
И хотя она улыбалась и принимала его комплимент, Холли ощущала внутреннее недовольство и неловкость, в случае если ситуация каким-то образом выйдет из-под контроля. Джон ей нравился, и ей было бы жаль потерять его дружбу, но в сексуальном плане… Она слегка вздрогнула от раздражающей мысли, что сегодняшняя встреча с Робертом усилила ее неприятие Джона до такой степени; и она даже думать без неприязни не могла, что он может прикоснуться к ней.
Будь проклят этот Роберт, будь он проклят, сказала она про себя. Ну зачем он вернулся, зачем?
Джон запарковал машину на торговой площадке, где уже стояло полно автомобилей, большинство владельцев которых несомненно направлялись на вечер.
Здание Ассамблеи было искусно освещено, подчеркивая красоту отреставрированной каменной облицовки и элегантность грегорианских обоев.
Холли и Джона тепло приветствовала женщина, член парламента из их городка, с мужем. Она входила в благотворительный комитет, и Холли хорошо ее знала: у нее была очень хорошая репутация, и она много делала для местной общины.
– Холли, как мне нравится ваше платье! – воскликнула она с восхищением и добавила: – Мне надо с вами чуть позже поговорить, с вашего позволения. Мы хотим организовать рождественскую ярмарку, чтобы собрать больше денег, и мы рассчитываем на помощь местных предпринимателей.
Улыбаясь, Холли заверила ее, что они с удовольствием помогут, и прошла в раздевалку.
Выступление было рассчитано на два часа с небольшим перерывом. Места Холли и Джона оказались близко у сцены. Когда их провожали к ним, ее взгляд привлекла знакомая мужская фигура, которая стояла неподалеку.
Она мгновенно застыла на месте, так что Джон наткнулся на нее и инстинктивно схватил ее за руку.
Холли почувствовала, что внутри все задрожало. Ей стало нехорошо и обидно одновременно и ужасно захотелось заплакать от возмущения и горечи при виде высокой, облаченной в костюм фигуры Роберта.
Он стоял, повернувшись к ней спиной, а рядом с ним, держа его под руку, находилась темноволосая женщина в дорогом платье от модельера. Холли сразу же узнала в ней вдову местного предпринимателя. Хотя ей было за сорок, она была весьма привлекательной женщиной. Даже слишком, как поговаривали, что не очень-то нравилось другим женщинам.
– Изображает из себя эдакое беспомощное создание, – процедила однажды сквозь зубы одна из приятельниц Холли об Анджеле Стэндарт. – А на самом деле она так же беспомощна, как тигр. Всем известно, что она вышла за Гарри Стэндарта исключительно из-за денег, ему было почти пятьдесят, когда они поженились, а ей едва исполнилось двадцать лет…
Тогда Холли не придала особого значения этим словам, но сейчас ее вдруг охватила ужасная ревность, и ей захотелось подойти к ним и оторвать руку Анджелы от Роберта.
От своих неуместных и опасных мыслей ей стало не по себе. Она повернулась, уставившись на Джона невидящим взором.
– Эй… с тобой все в порядке?
В его голосе слышались забота и участие. На глаза у нее навернулись слезы обиды, и к горлу подкатил комок так, что она не смогла говорить, а только качала головой, как бы показывая, что ничего не случилось. Она высвободила руку, не обращая внимания на любопытный взгляд, который бросила на нее девушка, провожавшая их на места.
Ей было жарко и холодно одновременно, ей было дурно от гнева на саму себя за свое идиотское поведение.
Усевшись в кресло, она попыталась убедить себя, что все это вызвано его неожиданным присутствием здесь, и если бы она знала, что встретит его, то была бы к этому морально готова и вела бы себя иначе; но доводы звучали неубедительно, и все первое отделение она едва слышала музыку, будучи поглощенной болезненными мыслями.
Когда во время антракта Джон предложил пройти в буфет, она покачала головой. Ей совершенно не хотелось вновь встретиться с Робертом. Она с ужасом думала о предстоящем банкете и искала предлог, под которым можно было бы быстро уйти.
От мысли, что ей придется столкнуться с Робертом лицом к лицу, ей становилось просто плохо. Всякий раз, когда она закрывала глаза, чтобы овладеть собой, ее преследовали образы Роберта и Анджелы, стоящих рядом друг с другом.
– Если ты хочешь чего-нибудь выпить, иди, не обращай на меня внимания, – сказала она глухим голосом.
– Да ладно. Послушай, с тобой, правда, все в порядке? Если ты хочешь уйти…
Холли закусила нижнюю губу, чувство вины росло в ней с каждой секундой. Она вела себя как ребенок… как идиотка. Ну и что с того, что Роберт здесь с другой женщиной. Ей прекрасно известно, что он никогда не любил ее так, как она его, и уже давно смирилась с этим, с чего же она разволновалась теперь?
