Возвращение Ктулху - [47]
Внимание аудитории следует сосредоточить на себе сразу, с первой же секунды. Он знал занятников, которые, гарочно опоздав, распахивали дверь с оглушительным грохотом, знал тех, кто любил соленое словцо, частенько кривлялся или же каждый раз менял наряды, прическу, даже тембр голоса… «В этой битве все средства хороши», — говорил Шахху его наставник. Шахх так не считал: шутовство рано или поздно приводит к тому, что тебя начинают презирать. А это верный путь к гибели.
Он поднялся на кафедру и резким, властным движением: махнул с нее несуществующую пыль. Мрамор приятно холодил кожу; под пальцами, едва ощутимые, угадывались буквы. Он помнил каждую из них, в особенности тот характерный ржавый оттенок в стершихся за века бороздках. Иногда они снились Шахху, и это были не самые лучшие его сны.
Где-то на «верхотуре» заржали. Зашелестел пакет, наверняка промасленный, наверняка с куском мясной запеканки. Одна из девиц визгливо рассказывала другой, как вчера ходила со своим на пляски.
Пахло прелыми листьями, гнилыми грибами и стойлом. Хотя — Шахх точно знал — с утра здесь прибирались.
Он скользнул взглядом по полукружьям рядов. Иногда они напоминали ему соты, иногда скалу со множеством гнезд, древний птичий базар, где перья, осколки скорлупы и дерьмо давно перемешались, слиплись, срослись в нечто монолитное и вечное. Шары-светильники, покоящиеся на полых трубках, вписывались в общую картину как нельзя лучше. Некоторые еще жили, но многие были разбиты или попросту выдохлись — разбитые яйца, давно покинутые птенцами.
С «верхотуры» кто-то уронил сандалию, на нижних рядах ее словили и зашвырнули обратно.
— Во имя Всемогущей, Чернозракой, Пронзающей и Очищающей, начнем, — тихо сказал Шахх, ни к кому конкретно не обращаясь.
Но его услышали.
И замолчали.
— Итак, на чем мы остановились в прошлый раз?
— На городе Тысячи Колонн! — выкрикнул с первого ряда вихрастый улыбчивый парень.
Этот всегда все помнил, рассказы Шахха слушал жадно, прищурив глаза и чуть приоткрыв рот. Ловил каждое слово. С азартом отмечал любую ошибку.
— Верно, — согласился Шахх. — Тош Ловкач с Красоткой, чудом избежав гибели, добрались наконец до затерянного города Тысячи Колонн. По лестнице, на которую сотни лет не ступала нога человека, они спустились глубоко под землю. И нашли там Оракула-Из-Глубин.
По аудитории пронесся едва слышный вздох. Оракул был одной из ключевых загадок всей истории. Многие приходили сюда для того, чтобы узнать, о чем сказал Оракул Тошу. Ну и конечно, услышать, чем все закончилось.
— Оракул ждал их в полутемном зале с низким потолком. С потолка свисали клочья то ли паутины, то ли ползучих растений; свет проникал туда через отверстия в стенах…
— Это как? Город же глубоко под землей! — встрял вихрастый.
Шахх пожал плечами:
— Древние владели знаниями, которые нынче утрачены. Их светильники жили сотни лет, питаясь мраком и влажными испарениями. А может, и подземными червями, кто знает… Так или иначе, но многие из светильников еще излучали свет, когда Тош Ловкач и Красотка вошли в Покои Оракула.
— И их вот так запросто взяли и впустили?! — хмыкнула девчонка с третьего ряда, лупоглазая и с землистой кожей.
Шахху рассказывали о ней: дурная наследственность, вдобавок несчастье, случившееся с городом, в котором она жила прежде. Отсюда и скверный характер: желание доказать всем и вся собственную значимость.
Шахх не был против: пусть доказывает. Но не за его счет.
— Если бы вы чаще ходили на занятия, то знали бы, о чем я говорил в прошлый раз. Разумеется, «запросто» ничего в этой жизни не бывает. Тошу Ловкачу пришлось сразиться со стальными истуканами, а затем решить загадку Трех Одноглазых Близнецов. Итак, напоминаю, загадка звучала следующим образом…
Шахх повторил то, чем закончил прошлое занятие, — формулу загадки, — а затем спросил, кто из присутствующих нашел ответ. Вверх взметнулось несколько рук. С легкой улыбкой на устах он обвел взглядом аудиторию, словно раздумывал, кого же вызвать.
В этом и была суть занятий. Вынудить их хоть как-то работать мозгами. Хоть что-нибудь узнать о мире… о том мире, который существовал давным-давно и которого больше не будет никогда. Говорят, прежде на занятиях юнцы и девицы чему-то учились. Теперь они приходили развлекаться — и, только если рассказы Шахха былиможно было рассчитывать на интерес со стороны аудитории.
Поэтому бесконечная история о Тоше Ловкаче и его подружке. Поэтому схватки, погони, древние тайны — все то, что пока еще увлекало.
Как и многие до него, Шахх ухитрялся вплетать в ткань истории небольшие задания и давать хотя бы немного информации о мире. Если задания были простыми и рассказ не содержал сложных слов, иногда что-то запоминали и на что-то отвечали. Шахх был для них одним из немногих источников знаний; они не умели читать, как не умели читать их отцы и деды, но те по крайней мере имели доступ к хитроумным механизмам и владели мнемотехниками. Нынешнее поколение не желало разбираться ни в чем и ни к чему не стремилось. Редкие исключения лишь подтверждали правило. К тому же были чрезвычайно опасны.
