– А вы, присядьте, пожалуйста. Подождите. Заранее ничего обещать вам не могу. Работы много. Помощи же практически никакой. Лаборатория, сами видите, крошечная. Расширять нас не собираются. Боюсь, как бы вообще не закрыли.
– Есть, товарищ полковник! – откликнулся старший сержант. – Левая рука! Татуировка «Марина»! Номер…
Вера Владимировна уже ничего не слышала. Стены поплыли куда-то, все закружилось…
Он вернулся. Вернулся с войны, с жестокой, бессмысленной, никому не нужной кровавой бойни. Его встречали цветами, со слезами на глазах. Только это были не слезы радости, это были слезы скорби, это были слезы убитых горем матери и отца, девчонок, с которыми учился. Цинковый гроб с телом Кольки Селифонова на железнодорожном вокзале ждали автобус-катафалк и военком с курсантами, выделенными артучилищем.