Возвращение к сыну - [54]

Гэвин завтракал рано. Один. На завтрак был только кофе. Услышав, что другие обитатели дома идут завтракать, он ушел в кабинет и позвонил в дом для престарелых, где жил Вильям, а потом – Энгусу Филбиму.

Уверенный, что держит себя в руках и не сорвется, он пошел в комнату к отцу. Медбрат только что закончил приводить его в порядок после сна и усадил в коляску. Гэвин поблагодарил молодого человека, и тот ушел.

– Ты как раз вовремя, – сказал отец. – Нам нужно о многом поговорить.

– Нам больше не о чем разговаривать, – холодно сказал Гэвин. – Извини, отец, но я не могу пригласить тебя остаться.

– Что значит «пригласить»? Я уже здесь.

– Но ты покинешь этот дом, как только за тобой приедет «скорая помощь». Я обо всем договорился. В твоем доме знают, что ты возвращаешься.

Вильям с отвращением смотрел на него.

– Понятно. Отделываешься от меня, потому что не хочешь, чтобы я видел, как ты сдаешь свои позиции?

– Ты уезжаешь потому, что уезжаю и я. Мы оба больше не принадлежим этому дому.

– О чем это ты говоришь? Я никогда не понимаю и половины из того, что ты говоришь.

– А это потому, что ты никогда не слушаешь. Если бы тебя интересовало то, что я думаю, ты бы понял, что я не просто твоя копия. Но ты не хотел этого знать. В течение тридцати лет ты старался с моей помощью отомстить моей матери за то, что она ушла от тебя. Я только сейчас понял это. Но все кончилось. Вчера вечером мой сын преподал мне хороший урок. Он слишком независим в своих собственных оценках и не позволит тебе мучить его. Жаль, что я не могу сказать то же самое о себе.

Гэвин ждал, станет ли Вильям отвечать, но старик молчал. Лишь красные пятнышки, появившиеся у него на лице, выдали его реакцию на слова сына.

– Я переписываю половину этого дома на имя Питера, а Нору оставляю за хозяйку, она обо всем позаботится. В Лондоне я сброшу с себя еще один тяжкий груз. Я не буду больше пытаться сохранить нашу фирму «Хантер и сын». Я сделал все, что мог. Но этого явно недостаточно. Теперь мне все безразлично. Я собираюсь продать все, что могу, и заплатить долги. Тебе не стоит волноваться. Останется еще вполне достаточно для того, чтобы обеспечить тебе спокойную жизнь. И это все. Мне больше неинтересно сражаться за успех напоказ, когда на самом деле за ним ничего нет.

Вильям бросил на него злобный взгляд.

– Предатель! Мне следовало этого ожидать от ее сына. Ты – предатель.

– Да, – спокойно согласился Гэвин. – Предположим. Я предал твой мир. Теперь я должен попытаться найти свой собственный.

В дверь постучали. Вошла Нора и сказала, что приехал Энгус. Гэвин быстро спустился вниз, оставив на короткое время Нору с Вильямом. Старик смотрел на нее с неприязнью.

– Ты, – сказал он, – ты это сделала.

– Нет. Все это сделали вы.

Энгус подготовил документы о передаче половины поместья Стрэнд-Хаус во владение Питеру. Нора становилась его опекуншей до его совершеннолетия. Энгус волновался.

– Можно вас спросить? – осторожно осведомился он у Гэвина. – Вы предпринимаете этот шаг, потому что боитесь... полного банкротства?

– Нет, я не банкрот. – Гэвин попытался улыбнуться. – По крайней мере что касается финансовой стороны дела, я – не банкрот. Нет, у меня... другие причины.

К этому времени подъехала машина «скорой помощи», Вильям сидел в коляске в холле, нахмурившись.

– Я не стану прощаться. Сыну, который выбрасывает своего отца на произвол судьбы, мне нечего сказать, а ему – мне.

– Никто тебя не выбрасывает на произвол судьбы, отец, – терпеливо объяснил Гэвин. – Ты снова будешь жить в покое – там, где все, а я в этом не сомневаюсь, будут бегать вокруг тебя. – (Медбрат поспешно подавил усмешку в подтверждение этих слов.) – Очень скоро я навещу тебя, – добавил Гэвин.

– Не утруждай себя. Я не хочу видеть неудачника.

– Да, я – неудачник. Но не в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие.

– Никакого другого смысла нет. И ты когда-то это знал. Ты позволил им добраться и до тебя и испортить твои мозги. Да, ты – ее сын.

– Надеюсь, – сказал Гэвин. – Слишком долго я был твоим. Но у меня достаточно воспоминаний, чтобы понять, что матери было бы здесь хорошо. Она полюбила бы Нору.

– Ты несешь какую-то чепуху. Я не буду тебе отвечать. Ты подвел меня, и это единственное, что меня беспокоит.

– Только это, правда? Я рад, что все понял и больше не смогу навредить сыну. До свидания, отец.

– Увезите меня отсюда, – сказал Вильям медбрату с отвращением.

На крыльцо вышла Нора и встала рядом с Гэвином. Они вместе наблюдали за отъездом машины «скорой помощи».

– Извини, – сказала она.

– Не извиняйся. Гора с плеч. Пойдем. – Гэвин взял ее за руку и повел в дом, где на столе лежали документы. – Это – мои копии, – пояснил он, передавая ей бумаги. – Позаботься о них и о Питере. Последнее я мог бы и не говорить. Ведь ты заботишься о нем гораздо лучше меня.

– Я все еще не верю этому, – быстро произнесла Нора. – Теперь, когда ты так много понял, ты должен остаться. Ты нужен Питеру.

Гэвин покачал головой.

– Мне бы хотелось так думать. Если бы он хоть чем-нибудь дал мне понять, что идет мне навстречу... что любит меня... было бы другое дело. Временами мне казалось, что мы начинаем сближаться, он улыбался, и мы понимали друг друга. Но эти случаи бывали очень редко. И я не знал, как за них зацепиться, чтобы продвигаться дальше. Я ни на шаг не приблизился к его сердцу. Я все еще там, откуда начинал. Я ему не нужен, а навязывая себя Питеру, я сделаю только хуже.