Возвращение из небытия (сборник) - [6]

Председателю РВС Республики комбриг вообще бросит в лицо такое, что все ахнут: дескать, Троцкий – дилетант в военных вопросах, неумный в суждениях о ведении боя, любой исход которого непременно окрашивается в красные тона, покрывается человеческими жизнями, и об этом необходимо всегда помнить.

Тогда судьба революции была в великой опасности, ее из последних сил спасали такие бескомпромиссные борцы, как Думенко, и его дерзость стерпелась, зато не забылась, припомнилась ближе к концу войны, когда уже многие подумывали о победных лаврах. За слабое руководство войсками царицынского направления Троцкий в конце 1918 года отстранил Ворошилова от командования армией, по той же причине была расформирована Стальная дивизия Д. П. Жлобы, ее кавалерия передана Думенко для сформирования сводной кавалерийской дивизии. Так под непосредственным руководством Б. М. Думенко родилась стратегическая конница Красной Армии.

В марте 19-го года в Царицын вновь прибыл Троцкий. В ряду других краскомов Думенко получил из его рук орден Красного Знамени № 33.

Вскоре Думенко назначают помощником начальника штаба 10-й армии по кавалерии. С этого момента он передал командование дивизией своему бывшему помощнику С. М. Буденному.

Во время весеннего наступления командарм А. И. Егоров поручает Думенко командование левой группой армии, куда входили две кавдивизии и три стрелковых соединения с войсковой конницей. Стремительный бросок красных полков практически деморализовал казачью армию Краснова, опрокинул конную группу генерала Мамонтова, погнал противника за Сал и Маныч, в солончаковые степи и калмыцкие пески.

О вкладе Думенко в успех общего наступления говорит телеграмма В. И. Ленина: «Передайте мой привет герою 10-й армии товарищу Думенко и его отважной кавалерии, покрывшей себя славой при освобождении Великокняжеской от цепей контрреволюции. Уверен, что подавление красновских и деникинских банд будет доведено до конца».

Однако отступавших красновцев мощно поддержали Добровольческая и Кавказская армии Деникина, почти в три раза численно превосходившие части 10-й армии. На их вооружении – аэропланы, бронепоезда, бронеавтомобили, большое количество артиллерии. Самый удобный и короткий путь к Царицыну – железнодорожная ветка, ведущая из кубанской станицы Тихорецкая. Ее-то и поручили оборонять группе войск во главе с Думенко. В этой трагической ситуации у народного полководца был единственный резерв – личное мужество. И Думенко без устали бросается в самые горячие места боя. Рассредоточивает на опасных участках артиллерию и пулеметные тачанки (кстати, впервые они были применены в его кавалерийской бригаде), подбадривает красноармейцев словом и меткой стрельбой, отчаянно скрещивает шашку с врангелевскими рубаками. Как степной орел летал он на своем скакуне по полю боя, пока вражеская пуля не сшибла его с коня. В этом же бою был серьезно ранен и командарм Егоров. Его и Думенко увезли в госпитальную хирургическую клинику Саратова, где профессор С. Спасокукоцкий едва ли не чудом выходил красных командиров.

У Думенко запало простреленное легкое, плетью висела правая рука. Можно было сказать с чистым сердцем: «Хватит, отвоевался!». Нашлась бы и в тыловых ведомствах подходящая служба. Кто-то другой, наверное, так бы и сделал и жил бы спокойно при славе и авторитете. Но только не Думенко. Не мыслил он себя без конницы, особенно в столь горький для Республики момент: сдан Царицын, белые на подступах к Саратову, Воронежу, Курску, Орлу… У Деникина рвутся на Москву конные корпуса Шкуро, Мамонтова, Улагая, Коновалова, Покровского, Топоркова… А что им противопоставить? Единственный корпус Буденного?.. Формировался еще один в Саранске Ф. К. Мироновым. Да недоразумение с ним вышло. Слишком медленно поступало пополнение, вооружение, боеприпасы, снаряжение. К тому же РВС Южного фронта направил туда группу политработников, которые в свое время участвовали в расказачивании на Дону. Казаки, призванные в корпус, не доверяли этим политкомам, те, в свою очередь, косились на комкора и его штаб. Чувствуя недоверие членов РВС корпуса и фронта, Миронов обратился за помощью в Казачий отдел ВЦИК. Не дождавшись ответа на свое письмо, он решил выступить на фронт самостоятельно, телеграфировав в штаб 9-й армии: «Прошу передать Южному фронту, что я, видя гибель революции и открытый саботаж с формированием корпуса, не могу больше находиться в бездействии, зная из писем, что он меня ждет, выступаю с имеющимися у меня силами на жестокую борьбу с Деникиным и буржуазией».

РВС Южного фронта обвинил комкора в мятеже. Части Миронова были окружены конницей Буденного и разоружены. Миронов и десять его ближайших соратников были приговорены судом военного трибунала к расстрелу, но Президиум ВЦИК помиловал их. Таким образом, Миронову и многим другим командирам из народа был дан довольно прозрачный намек – не зарывайтесь, помните, в чьих руках ваша жизнь и судьба.

Мог ли думать Борис Мокеевич Думенко, вернувшись в начале сентября в 10-ю армию и формируя по приказу командарма Леонида Лавровича Клюева новый конный корпус, что и его в скором времени постигнет горькая участь Миронова?