Возвращение Фабрицио - [3]
— Мы пришли. Наконец-то. — Фабрицио опустил корзину на пол.
Омеро, тяжело дыша, принялся рыться в провизии.
Когда пиршество закончилось — слуга все еще сидел, впиваясь зубами в свою половину дыни, — Фабрицио снял ткань с телескопа, взглянул на город, залитый предзакатным светом, и приготовился поднести прибор к глазам. Он помедлил, пристально рассматривая что-то на юге.
— Иди сюда, посмотри.
— А? — Слуга поднялся на ноги, вытирая губы рукавом. — Что?
В южной части неба виднелась коричневатая дымка, облако двигалось к городу.
Священник прищурился:
— Похоже, сирокко дует в эту сторону.
Ветер сирокко, несущий мелкий песок Сахары, налетал на город. Его называли зеркальным, он отражал свет, зрительно приближая далекие предметы.
— Это добрый знак?
— Увидим. — Фабрицио повернулся и направил телескоп на мостовую, у подножия башни. Он видел улицы Кремоны, звездой расходившиеся от главной площади. Город, совсем небольшой, был втиснут в границы окружавшей его стены — дома простые, дома богатые, башни, церкви и шеренга подпирающих друг друга мастерских. Больше ста мастерских принадлежали скрипичным мастерам и создателям других струнных инструментов, которыми славился город. Крохотные и малочисленные островки зелени. За исключением главной площади и улиц, сходящихся к ней, как спицы к оси колеса, городок являл собой беспорядочное переплетение улочек и переулков, смешение каменных и деревянных строений, уподобляясь хаотично пульсирующей живой субстанции. Фабрицио уловил запах древесного дыма из городских труб.
Он снова посмотрел вниз через телескоп.
— Видишь актеров? Похоже, на площади готовят представление.
Омеро выглянул через край, пытаясь преодолеть страх и головокружение.
— Я ничего не вижу. Представление? Когда я шел через площадь, их не было.
Священник протянул Омеро прибор, тот осторожно поднес его к глазам, ахнув, отшатнулся и сунул телескоп обратно в руки Фабрицио:
— Бесовский инструмент! Город вверх дном перевернулся!
— Разумеется. Через зрительную трубу все видится перевернутым. Думаю, это благодаря особым зеркалам. — Фабрицио поднял телескоп и посмотрел вдаль. — Per Dio[3] кажется, я могу заглянуть в бесконечность!
Он оглядел город и обратился к горизонту, направив телескоп в сторону далекой реки По.
— Ой, смотри, Омеро, тутовые деревья у реки. Напоминают мне о детстве, что я провел, собирая шелкопрядов… А это что?
Фабрицио увидел, что вдоль реки мчатся два всадника на белой лошади. Их нагоняла дюжина солдат, также верхом, и карета, вздымающая клубы пыли. Отражение вереницы лошадей и кареты, перевернутое в реке, через телескоп виделось в нормальном положении.
Фабрицио наблюдал, как двое всадников спешивались. Мужчина с нежностью и почтением помог девушке сойти с лошади. Несмотря на расстояние, через стекло все виделось невероятно отчетливо, можно было различить даже капли пота на конских боках. Внезапно появились солдаты и соскочили с лошадей. Мужчина упал на колени, подкатила карета, из нее вышла пожилая женщина — происходящее казалось сценой из оперы. Затем все исчезло в потоке света.
Священник отнял телескоп от глаз, вытянул руку вперед и принялся его рассматривать. Что же это такое я вижу? В самом деле, странный и удивительный прибор.
Что касается Омеро, он прислонился к стене и мирно наслаждался вином.
— Vivace,[4] — бормотал он, жмурясь от восторга и причмокивая губами.
Фабрицио не обращал на него внимания. Он заметил кое-что еще. Знакомая ему повивальная бабка торопливо шла по узкой улочке, полы одежды развевались, когда она прибавляла шагу. На секунду Фабрицио потерял женщину из виду, но затем она появилась на другой улице, направляясь к высоким двустворчатым дверям герцогского дворца, стоящего возле площади сразу за башней. Как только слуга открыл на ее стук, она проскользнула внутрь, не дав двери открыться настежь. Подняв телескоп на окна третьего этажа, Фабрицио увидел юную красавицу-герцогиню, лежащую в постели в своей комнате. В поле зрения показалась повивальная бабка. Когда она подошла к кровати, герцогиня выгнула спину и закричала — он видел широко открытый рот, но не мог ничего слышать на таком расстоянии. Его сердце затрепетало. Он прикусил губу, не отводя взгляда. Рождается дитя!
В телескоп он увидел герцога, с гордым видом расхаживающего по улицам. Грудь — колесом, лицо раскраснелось в радостном ожидании: сегодня должен появиться на свет его первенец. Священник опустил прибор, печально усмехнулся про себя и застыл, погруженный в размышления.
И вновь Дон Фабрицио посмотрел в телескоп. В последних лучах заходящего солнца мир был ярким, сияющим. Вдоль реки шел Родольфо со скелетом за спиной — и вдруг снова Родольфо, но еще совсем юный. Как я могу это увидеть? Каким образом этот прибор позволяет мне видеть такое? Он опять увидел Родольфо, на этот раз лежащего в зарослях прибрежного тростника, недвижного, словно мертвый. И еще он видел, как отъезжает повозка.
— Послушай, Омеро. Есть в этом приборе что-то совершенно необычное. Честно сказать, не знаю, что я вижу: прошлое, настоящее или будущее. Или, возможно, все это одновременно. Иди, взгляни еще раз. — Священник протянул телескоп, Омеро взял его. — Не бойся. — Маленький человечек посмотрел в трубу. — Что ты видишь?
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Кэтрин Джинкс живет то в Австралии, то в Канаде, но всю свою жизнь увлеченно изучает Средневековье, эпоху Крестовых походов и великих рыцарских орденов, рвавшихся к власти в Европе и Азии. Об этой эпохе она пишет и свои книги, пользующиеся неизменным успехом в англоязычном мире. Новый роман Джинкс переносит нас во Францию XIV века, в годы, когда католическая церковь ведет войну на уничтожение с еретиками-альбигойцами. Движение альбигойцев или катаров, отвергавших церковную иерархию и папство, охватило, начиная с XII века, всю южную Францию, увлекая и знать, и простолюдинов.
Лоренцо де Медичи (младший), сын герцога Лоренцо де Медичи и принцессы Ирины Каррега, наследник знаменитого древнего рода, в котором были и влиятельные средневековые банкиры, и правители Флоренции эпохи Возрождения, и римские Папы, и члены царствующих фамилий Франции и Британии, живет теперь в испанской Барселоне и работает над историей многовековой борьбы клана своих блистательных предков за власть и влияние в Европе. Роман «Заговор королевы» — первая книга из задуманной им многотомной эпопеи, основанной на исследованиях колоссального фамильного архива Медичи и трудах множества современных историков, увлеченных грандиозной эпопеей великого семейства.
Детективы англичанки Сары Дюнан, среди которых вышедшие в «Иностранке» романы «Ножом по сердцу», «Родимые пятна», «На грани», хорошо известны в России. Так же как и ее захватывающий исторический триллер «Рождение Венеры». Новая книга Дюнан вновь переносит нас в далекую эпоху: время и место действия-Италия XVIвека, захват Рима чужеземными войсками, бегство Папы, зверства завоевателей. Прекрасной куртизанке Фьямметте и преданному ей карлику Бучино остается только бежать в родную Венецию, захватив с собою все, что можно унести… В попытках начать жизнь заново Фьямметта вынуждена разгадать множество загадок.
Изучая кровавую эпоху Тюдоров, англичанка Элисон Уир до недавнего времени публиковала имевшие огромный читательский успех жизнеописания королей и претендентов на британский престол. Неожиданно сменив жанр, Уир написала блестящий исторический роман о загадочной леди Джейн Грей, надевшей британскую корону почти случайно. Шестнадцатилетней Джейн совершенно безразлично ее близкое родство с королевской семьей. Она не сомневается в правах на престол Марии Тюдор и мечтает лишь об уединенной жизни в окружении любимых книг.