Возвращение домой - [2]

ПИТЕР Е. ГИЛЛКВИСТ,

Санта–Барбара, Калифорния.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ОТ ЭРРОУХЕД СПРИНГС К АНТИОХИИ

1

НИКОГДА НЕ ГОВОРИ «НИКОГДА»

Ни я, ни вы не были никогда в своей жизни свидетелями такого массового обращения в Святое Православие, — сказал митрополит Филипп Салиба, начиная свою проповедь в соборе Св. Николая в Лос–Анджелесе февральским утром 1987 года.

По правде говоря, это был полдень. Вместе с рукоположением шестидесяти из нас в диаконство и священство, а также принятием в члены Церкви около двухсот мирян, служба продолжалась около четырех часов!

Духовенство и активисты из прибыли со всей Северной Америки, чтобы увидеть это событие. Друзья и знакомые собрались вместе, чтобы принять в нем участие. На последовавшем за службой банкете присутствовал и выступил с речью епископ Максимос, возглавляющий Питсбургскую епархию Греческой Православной Церкви.

Празднество продолжалось целую неделю. Принятие новых членов и посвящения начались за неделю до этого, 8 февраля, в церкви Св. Михаила в пригороде Лос–Анджелеса Ван–Нуйс. Те, кто должен был быть рукоположен в священники в этот день, 15 февраля, были посвящены в диаконы неделей раньше. В Православной Церкви нельзя перейти из мирян в священство за один шаг.

— На прошлой неделе я сказал евангеликам: Добро пожаловать домой! — продолжал архиепископ. — Сегодня я говорю: Прииди домой, Америка. Вернись к вере Петра и Павла!

Я смотрел через обширное пространство алтаря на собор и в глаза тех шестидесяти, кто, подобно мне, только что удостоился чести посвящения в духовный сан. Еще чувствовался запах ладана после совершения божественной литургии, и свечи в огромном мраморном алтаре по–прежнему горели.

У многих православных священников, проделавших огромный путь, чтобы принять участие в торжестве, были слезы на глазах, также как и у многих новопринятых в Церковь.

— Наши отцы принесли православие в Америку, — сказал старый священник Джеймс Мина о своих предках — арабских христианах. Потом он улыбнулся и добавил: — Теперь ваша очередь привести Америку к Православию.

Почему Америка должна нуждаться в православном христианстве или хотя бы в малой мере интересоваться им? Оно так старо, так чуждо, так «кафолично», так сложно.

И еще более интересный вопрос: что могло так захватить две тысячи верующих в Библию, искупленных Кровью Христа, проповедующих Евангелие, всю жизнь исповедующих свою веру евангелических протестантов, которые ринулись в объятия этой православной веры с таким энтузиазмом? Является ли это новой формой религиозного мятежа? Оказались ли по непонятной причине энергичные и исполненные Духа христиане на ложном пути безжизненного, очерствелого, ритуального мрака? Или, того хуже, не есть ли это одна из тонких уловок врага?

Те из нас, кто участвовал в этом необычном путешествии, встретились в «Студенческом крестовом походе в поисках Христа». Хотя мы были детьми пятидесятых годов, но в то же время в нас предчувствовались, по–видимому, грядущие бурные шестидесятые: мы были разочарованы или, лучше сказать, неудовлетворенны своим церковным положением, которое воспринимали как скучное, сектантское американское христианство. Нам — порывистым, прямым, радикально настроенным, оптимистичным максималистам — не нравилась церковь в виде формальной организации, не нравилось и устройство общества, и мы надеялись изменить их.

Это были великие дни! Мы не променяли бы их ни на что. Так же как ни на что не променяли бы то, чем обладаем теперь. Одно, несомненно, привело нас к другому.

Брошенный вызов

С чего все начиналось?

— В Америке есть один кампус[1], который вам, ребята, никогда не одолеть, — сказал мне мой приятель, бизнесмен, протестант, за ленчем в Чикаго в конце 1965 года.

— Который? — поинтересовался я, уже решив для себя, что он будет у меня следующим.

— Нотр–Дам, — ухмыльнулся он.

— Держу пари, что мы справимся, — сказал я. Мы закончили еду за светским разговором и распрощались.

Я сразу же отправился домой и позвонил в офис капеллана в Саут Бенд.

— Я хотел бы увидеться с ним как можно скорее, — попросил я секретаря, представившись.

— Я записываю вас на девять часов завтра утром, — сообщила она, сверившись с расписанием.

— Хорошо, я приеду.

Вот такими мы были. Чем сильнее вызов, чем выше планка, тем больше нам это нравилось. И тем успешнее мы действовали. Я наскоро собрал чемодан, попрощался с женой и детьми, вырулил из нашей забитой снегом дороги в Эванстоне и взял курс на Аутер Драйв по направлению к Саут Бенд. Я остановился в мотеле, расположенном рядом с кампусом, молясь, чтобы двери Нотр–Дама как–нибудь открылись для чужака.

Спустя несколько месяцев, около двух с половиной тысяч студентов Нотр–Дам и соседнего с ним колледжа Св. Марии в течение двух вечеров подряд заполняли до отказа только что построенный Центр собраний кампуса, чтобы послушать Джона Брауна и Нью Фолк — нашу проповедническо–концертную команду. Я обещал капеллану: «Мы приедем не с целью сделать из них протестантов, но чтобы побудить их к более глубокому единению с Иисусом Христом». И я имел в виду именно это.

Отклик был потрясающим. В те дни мы распространяли карточки размером 3х5 дюймов и просили ребят написать на них свое имя, если они молились с нами об открытии их жизни для Христа. Подписалось более двухсот человек.