Возвращение Дауда - [14]
Дауд знал эту униформу и знал значок. Он знал их всю свою жизнь. Это была Парадная Серконская гвардия, здесь, в Дануолле, так далеко от дома, участвующая в перевороте, и, видимо, в довольно большом количестве.
И, что более важно, именно одетые в красное ветераны, как оказалось, отдавали приказы – и своим людям, и городской страже, и даже смотрителям.
«Это становится интересным», – подумал Дауд. Что бы ни произошло во дворце, очевидно, что этой свинье Луке Абеле, герцогу Серконоса, пришлось самому вмешиваться в это дело. Дауд наблюдал, как офицеры Парадной Серконской гвардии совещались со своими коллегами из городской стражи и смотрителями, и все больше членов каждой фракции начало собираться на узкой улице позади него. Они уже были готовы двинуться на толпу, с намерением загнать всех обратно вглубь района, и, без сомнения, отдать приказ о соблюдении комендантского часа.
Но им нужно было действовать быстро – Дауду потребовалось два часа, чтобы добраться до этого места, и толпа расходиться явно не собиралась. В мгновение ока все происходящее могло обернуться беспорядками, а стихийные сходки обеспокоенных граждан – взрывом пороховой бочки. Дауд знал, что будет дальше. Толпа будет бунтовать, и власти – неизвестно, кто был главным сейчас, возможно, сам герцог Абеле – прикажут подавить сопротивление. Будет много крови. Дауду нужно было уходить; эта внезапная нестабильность угрожала его планам. Он должен был добраться до Вирмвудского проезда, получить любую информацию, какую только мог, о Двудольном Ноже, и, возможно, даже найти сам артефакт, если тот все еще находился в городе. А если нет, то ему нужно было узнать, куда Нож делся, у кого находится сейчас и что нужно сделать, чтобы завладеть им. Давка среди горожан начала нарастать.
Дауд чувствовал, как менялась атмосфера, когда люди стали замечать скопления стражи. Любопытство, растерянность – даже немного волнения – уступили место неуверенности, страху.
Это должно было случиться, и уже скоро. Он обогнул фасад магазина, минуя прохожих, чтобы обеспечить себе свободный путь вниз по улице. Дальше толпа редела, и улицы и переулки казались свободными от стражи.
«Это не моя проблема».
Впереди него двигалась группа городской стражи. Солдаты казались неуверенными, нервными. Дауд не обвинял их – вероятно, о том, что происходит, они знали столько же, сколько он, или даже меньше, и, несомненно, были не слишком счастливы быть под командованием Парадной Серконской гвардии. Дауд не хотел рисковать, ввязываясь в схватку; он уже потратил достаточно времени.
Один из приближающихся стражников указал на него.
– Эй, ты! Куда ты идешь? В городе сейчас комендантский час.
Дауд остановился и поднял руку, надеясь продемонстрировать дружелюбие, но приветствие лишь заставило стражника нахмуриться. Он и его сослуживцы были еще в пятидесяти ярдах от него, но теперь они все побежали к Дауду.
Бросившись вперед, Дауд резко повернул в узкий переулок. Здания по обе стороны были высокими. На плоских стенах виднелась сеть железных лестниц, их нижние ступеньки висели по крайней мере в десяти футах от земли, чтобы никто не мог зацепиться.
Шаги приближающейся городской стражи становились громче, ботинки тяжело бухали по мостовой. Дауд глубоко вздохнул, затем медленно выпустил воздух. Он не хотел использовать магию, но снова оказался вынужден. Ему нужно было спешить. Похоже, время сейчас было самым важным – важнее, чем когда-либо раньше.
Он поднял глаза, оценил расстояние, затем протянул левую руку. Метка Чужого начала жечь кожу, словно клеймо, и она горела все сильнее, пока Дауд поднимался по лестнице, а затем взлетел на крышу. Там он остановился и посмотрел вниз, наблюдая, как патруль городской стражи вошел в переулок, и солдаты оглядываются по сторонам в поисках беглеца, словно потерянные дети. Затем Дауд повернулся и продолжил свой путь.
18-й день месяца Земли, 1852 год
«Более бесстрашным путешественникам, что хотели бы открыть для себя истинную природу города и, возможно, хотели бы познакомиться с той стороной Дануолла, о которой обычно не упоминают, можно посоветовать пройтись по Вирмвудскому проезду. Улица с этим названием является в некотором роде главной артерией небольшого, но густо застроенного района, что прячется в юго-западной части города. Здесь путешественник найдет магазины, подобных которым нет более нигде в Дануолле, ибо они рассчитаны на вкус необычных покупателей. Тем не менее туристу не рекомендуется сворачивать с этой улицы, а также стоит на время данного путешествия нанять телохранителя, дабы избежать неприятных рисков. Несмотря на то что Вирмвудский проезд действительно удивительное и яркое место, долгие годы он находится под властью разнообразных подпольных организаций. И они относятся к пришельцам снисходительно ровно до того момента, пока те не суют нос куда не следует. Глуп тот путешественник, который решит сойти здесь с прямого пути, а городская стража также напоминает, что не высылает солдат на призывы о помощи южнее улицы Даррельсон.
Рекомендуется повышенная осторожность».
Хоукинс, 1984 год. Шериф Джим Хоппер планирует насладиться Рождеством с Одиннадцать, но у приемной дочери свои планы на праздник. Из подвала на свет появляется коробка со старыми делами. Почему Хоппер уехал из Хоукинса? И почему никогда не рассказывает о своей работе детективом в Нью-Йорке? Нью-Йорк, 1977 год. Последнее громкое дело, изменившее все. Ветеран Вьетнама Хоппер берется за расследование серии жестоких убийств, которыми интересуются федеральные агенты. Но внезапно город накрывает волной отключений электричества, и детективу приходится лицом к лицу столкнуться с невиданной ранее тьмой. Огни гаснут в городе, который никогда не спит…
В Дануолле появляется странный человек, закутанный с ног до головы в тяжелые, диковинные одежды. Он владеет силами, которыми некогда обладал ассасин, известный под именем Дауд. Опасаясь, что вернулся их смертный враг, Эмили и Корво, очертя голову, бросаются в схватку со временем. Если им не удастся выяснить всю правду об этом таинственном человеке, последствия могут быть невообразимо чудовищны.
От Тивии до Серконоса в ткани реальности появились прорехи – порталы в Бездну, угрожающие разорвать мир на кусочки. Бывшая охотница за головами, убийца и контрабандистка Билли ищет их источник, и в процессе поисков ей приходится забраться далеко от Дануолла. Она прибывает в город, посреди которого протянулся разлом, в страну, потрясенную гражданской войной, где воцарилось шаткое перемирие. Пожалуй, Билли – единственная, кто может справиться с угрозой… Правда, здесь ей придется столкнуться не только с врагами, но и с собственным прошлым, которое грозит изменить весь ход истории.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.