Возвращение Артемиды - [8]

Мишка давно женился и забросил детское увлечение. Сейчас он работал в автомастерской, но со старыми друзьями поддерживал очень хорошие отношения.

Именно Мишке Мокшин оставил на хранение свои пещерные прибамбасы, верёвки, фонари, когти. Уже несколько лет они покоились в гараже, ожидая своего хозяина. И вот их час настал.

День был субботний, и шансы на то, что Мишка не на работе, были велики.

Мокшин решил с ходу, без телефонного звонка, заехать к старому другу на квартиру.

На звонок в дверь вышел сам хозяин, высокий, широкоплечий Землянин, в трениках, майке, с начинающим расти пивным брюшком. Он замер в открытом дверном проёме с настежь раскрытыми глазами.

— Ни-фи-га себе! — наконец воскликнул Мишка. — Какие люди и без охраны! Объятия были крепкими и долгими.

Через двадцать минут на кухонном столе стояла запотевшая «Столичная», правда приготовленная на заводе Альверона, солёные фербийские грибочки(5), маринованные огурчики, селёдочка с зелёным лучком, нарезанная колечками колбаска. На плите давно кипела такалока. Наконец всё было готово к употреблению.

— За встречу! — сказал Мишка.

Рюмки со звоном соприкоснулись и «опрокинулись». По горлу побежал горький, но очень приятный ручеёк. Вслед за ним туда же отправили по солёному грибочку.

Вилки глухо застучали по тарелкам.

— Как живёшь, Миша? — Двое мальчишек. Одному семь, другому год. На прошлой неделе отправил их с женой на море. Работаю авто слесарем. Повезло. Когда устраивался место было глухое, фербийцы не любили там работать. А через пару лет новые кварталы строить начали. Денежка водится, частенько. Квартирка видишь неплохая. Нормально живу. Наши чаще хуже живут.

— Вижу. Квартирка действительно неплохая.

— Да я-то ладно. Ты как? Я слышал, тебя убили.

— Пытались. Не получилось.

— Ну, давай за то, чтоб всегда не получалось.

Рюмки снова дзынькнули. Вторая пошла так же легко, как и первая. Разговор за жизнь был длинным.

— Когда я попал в армию, — рассказывал Мишка, — загнали меня в службу дезактивации. Ладно бы какой придурок из объединенного корпуса. Свой же русский загнал. Простился я с родными и полетел на Землю, помирать от лучевой болезни. На космодроме сержанты, что нас везли, решили порядки навести. Хм, деды… Послали меня сигареты искать и пиво. И я их тоже послал.

— А они с кулаками.

— А как же! Четверых я разложил еще у дверей зала ожидания космодрома.

Тут наш летёха бежит, орёт чего-то. Я и его за компанию. Когда он встал, то пообещал мне райскую жизнь, в его роте. Только тогда я понял, чего наделал, когда в глазки лейтенанту заглянул. Знаешь, такие маленькие, кругленькие, бесовские глазки, привыкшие к безнаказанности. Кто для них солдат? Мясо. Да еще в роте дезактивации. Но, нет худа без добра. Подполковник Князев только что проводил на Землю штурмовой батальон из поселенцев.

Полкан всё видел, подошел к нам. Мне, говорит, этот призывник нужен. Лейтенант ни в какую! Орёт: я его под суд отдам! Тогда Князев пообещал, что будет мой лейтенант до пенсии две звездочки носить. Короче забрал он мои документы, и попал я в сто тридцатый воздушно — десантный полк. Полгода в учебке и вперёд, в фербийские джунгли. Как жив остался до сих пор не понимаю.

Во время Науварского мятежа в таком побывал… Вернулись в Альверон, сошел я с поезда… Руки ноги целы. Живи и радуйся. Кстати в тот же день я свою Алёнушку и встретил. Красавец десантник, ветеран… А у меня еще медальки на груди болтаются. Не устояла. Поженились через год.

— Молодец.

— Да что всё я… ты-то как? — Нормально.

— Где пропадал? — Знаешь, лучше тебе об этом не знать.

— Ну, не хочешь, не рассказывай. Как семья? — Мама с отцом умерли восемь лет назад.

— Я знаю, — сочувственно сказал Миша.

— А я даже на похороны не мог приехать… — опустил глаза Саша.

— Жена, дети? — Да нет пока. Один я.

— Странно. За тобой девки всегда толпой ходили.

— Да Бог с ним, с прошлым. Давай о настоящем поговорим. Предложили мне тут дельце. Одному не справиться, помощник нужен.

— И что за дельце? — насторожился Мишка.

— Парнишка под Альвероном пропал. Если найдём его — двести пятьдесят штук наши.

— Заманчиво, конечно, — сказал Мишка мечтательно. — Но я уж лет десять как под Альверон не спускался.

— Не спеши отказываться. Ночь тебе на размышление. Я машину во дворе у тебя брошу. Если надумаешь, к восьми подъезжай. А сейчас, пойдём покажешь мои причиндалы. Надеюсь не выбросил?

Ровно в восемь Мишка стоял у дверей Мокшина и что было силы давил на звонок.

На чудесную утреннюю трель никто не отзывался. В полной уверенности, что хозяин дрыхнет, Мишка собирался сломать ему этот кайф. Наконец дверь открылась.

Саша стоял с весьма свирепым лицом, поддерживая левой рукой полуспущенные брюки, правой сжимая пулемётную ленту туалетной бумаги. Причем выглядело это как хороший замах. Мишка слегка опешил от увиденной картины, — зрелище на самом деле было не для слабонервных! Кайф-то он сломал, да только не тот.

— Сдурел что ли?! — прорычал Саша с широко открытыми глазами.

— О-о-о. Извини отец, не хотел помешать, — засмеялся Мишка, наконец сообразив что наделал.

— Не хотел, — недовольно буркнул Саша, ковыляя к кабинету задумчивости.