Возвращайся, сделав круг - [50]

— Будешь сопротивляться, отведём к господину голой. Выбор за тобой!

— Господину?.. Как его имя?

Но он молча отступил в сторону, а меня окружили женщины. Я позволила усадить себя в офуро, натереть кожу жёстким мешочком, причесать волосы и умастить маслами тело. Не препятствовала, когда меня укутали в несколько слоёв кимоно разных цветов и соорудили замысловатую причёску… Неужели "господин" — Ракурай?.. Тогда понятно, почему его приспешники с такой лёгкостью справились с Дэйки. При мысли о лисе к горлу подступили слёзы. А вдруг они заманят сюда и Иошинори-сама?.. Одолеют его и… убьют… потом используют "мой дух" в своих целях и избавятся от того, что останется… Я не могла совладать с захлестнувшей паникой. Скорее чувствовала, чем видела — меня опять куда-то ведут, и пришла в себя только перед очередными раздвижными дверями.

— Покажи смирение, — напутствовал главарь. — Господин не терпит неповиновения.

Створки распахнулись и меня легонько втолкнули внутрь. Просторная комната, светлые татами на полу, яркая роспись на потолке и стенах. В глубине на возвышении в позе самурая застыла тёмная фигура. Пламя светильников заметалось от движения воздуха и снова выпрямилось, когда створки захлопнулись за моей спиной. Я осталась с таинственным незнакомцем один на один…

— Приблизься, — обладатель этого голоса явно привык повелевать.

Я сделала несколько шагов вперёд, присматриваясь к говорившему. И вдруг он поднялся со своего "насеста" и двинулся ко мне. Простые чёрные хакама, серое кимоно, длинные тёмные волосы, присобранные на затылке… На вид ему было лет тридцать пять. Лицо очень суровое и изрезанное шрамами, но в остальном ничем не примечательное. Неужели это и есть Ракурай?..

— Как твоё имя? — спросил он.

— Момо.

— Странное. И совершенно тебе не подходит, — его ладонь медленно потянулась ко мне, в глазах читалось… восхищение.

Я инстиктивно отодвинулась, и его пальцы лишь легко погладили воздух. Глубоко посаженные глаза не отрывались от меня, на покрытом шрамами лице проступил тёмный румянец, дыхание участилось.

— Тебе нужно имя, достойное твоей красоты, — хрипловато произнёс он.

И я ошарашенно переспросила:

— Что?..

Моё недоумение его как будто умилило, по губам тенью мелькнула улыбка.

— Ты не узнаёшь меня?

Я растерялась окончательно.

— А я не смог тебя забыть. На следующий день приказал обыскать деревню, но ты исчезла. И когда увидел тебя здесь, на празднике…

Меня точно оглушило. Никакой это не Ракурай, могущественный, внушающий ужас ёкай, а обычный человек, тот самый…

— …самурай, который чуть не ударил меня хлыстом?..

— Твой взгляд меня околдовал, — прошептал он. — Твои необычные глаза преследовали меня даже на полях сражений. Я искал твои черты в лице каждой встречающейся мне женщины…

Я не верила ушам… Всё это — нападение, жестокая расправа с Дэйки, дурацкое похищение — дело рук человека?.. И сделал он это из-за обыкновеной… похоти?..

— Кто ты?

— Главнокомандующий войск сёгуна, — величественно произнёс он.

Я презрительно фыркнула.

— Что твои люди сделали с моим другом?

Лицо самурая потемнело ещё больше, в глазах вспыхнуло злое нетерпение.

— Если хочешь, тебя отведут к нему… позже.

Сердце забилось быстрее. Дэйки… жив?..

— А теперь я хочу видеть твоё тело. Раздевайся!

— Убирайся к дьяволу!

Уже стольких послала туда за сегодняшний вечер, но ещё ни разу пожелание не было таким искренним.

— Не люблю неповиновения, — теперь в голосе самурая звучала угроза.

Я попятилась, лихорадочно оглядываясь вокруг. Никакого оружия, светильники — слишком далеко, и вряд ли ими можно обороняться. Пробежала пальцами по причёске — ни одной заколки…

— Остановись!

Я остановилась. Действительно, какой смысл бегать от него по всей комнате?

— Подойди ко мне.

— Нет!

Его лицо чуть заметно смягчилось, в глазах снова вспыхнуло вожделение.

— Ты играешь со мной, кицунэ[60]…

— Я не демон!

— Знаю, — он решительно направился ко мне. — Демоном был тот, другой. Но никому, ни человеку, ни ёкаю не устоять перед силой моих сохэев[61]!

Я содрогнулась, когда его ладони грубо стиснули мою талию. Попыталась достать коленом до его паха, но он ловко крутанул меня, развернув к себе спиной.

— Изао рассказал о твоих уловках, — горячие губы обхватили мочку моего уха.

Я резко дёрнула головой в надежде разбить ему нос, как сделала с одним из его "сохэев", но самурай снова увернулся. Его дыхание стало прерывистым, руки дёрнули за конец пояса, державшего вместе все мои кимоно, и верхнее с тихим шелестом соскользнуло на пол. Это привело меня в неистовство. Ткнув локтем в прижавшееся тело, я изо всех сил вонзила пятку в его ступню. В ответ раздался сдавленный стон, хватка ослабла. Мне удалось извернуться и полоснуть его ногтями по щеке. Но триумф был коротким. Не успела заметить, откуда пришёлся удар, сбивший меня с ног… оглушённая, рухнула на циновки. Перед глазами всё плыло, пол-лица онемело, во рту появился привкус крови. А мой мучитель тут же склонился надо мной, нежно шепча утешения, смысл которых до меня не доходил. Никто за всю мою жизнь не поднял на меня руку. И теперь моральное потрясение было не менее сильным, чем физическая боль.