Возвращайся, сделав круг 2 - [82]
— Почему ты всё это говоришь?.. — пробормотала я.
— Потому что мы идём к Нобу-сан попрощаться, и это разрывает мне сердце… Знаю, через какое-то время смогу это принять. Но если бы потерял тебя…
Полудемон вдруг прижал меня к себе, никак не отреагировав на возмущение Камикадзе, с писком сорвавшегося с моих колен. А я, спрятав лицо у него на груди, старалась не прислушиваться к голосу Тецуо, зазвучавшему в сознании так отчётливо, как если бы кузнец находился рядом: " Вы слабее нас, не владеете магией, не умеете изменять свою форму. Но не в этом самое болезненное различие между нами. Оно — в краткости вашей жизни. И в силе нашей памяти"… Придёт день — он неизбежен — и я разобью сердце Кэцеро так же, как сейчас это делает Нобу-сан…
Мы добрались к монастырю в полдень следующего дня. Каменные ступени, статуи монахов, распахнувшиеся перед нами ворота… Всё как обычно — включая и безмятежное выражение на лице встретившего нас Нобу-сан.
— Кэцеро-сама, Аими-сан, — ласково улыбнулся он. — Рад вас видеть.
— Ты звал, — коротко бросил Кэцеро.
— Да. И благодарен, что вы оба откликнулись на мой зов.
Между монахом и полудемоном существовало подобие телепатической связи. Кэцеро говорил, что просто "слышит в голове" слова Нобу-сан. Камикадзе тут же упал на плечо монаха, и тот пригладил ему шёрстку.
— Рад видеть и тебя, маленький друг. Аими-сан, ты, наверное, устала и хочешь отдохнуть?
— Кэцеро нёс меня всю дорогу, — возразила я. — Скорее, ему нужен отдых.
Но полудемон только хмыкнул, пробормотал что-то о еде и ужине, стремительно пересёк монастырский дворик и исчез за стволами деревьев.
— Мои припасы действительно подошли к концу, — вздохнул Нобу-сан. — Ужин готовить не из чего.
— Прощальный… ужин? — дрогнувшим голосом уточнила я.
— Как обещал, — кротко улыбнулся монах. — А теперь отдохни. У нас ещё будет время поговорить.
— Я правда не устала.
— Хорошо, — Нобу-сан вопросительно посмотрел в сторону криптомерии, и я кивнула.
Пока шли к могучему дереву, никто не проронил ни звука. Камикадзе тотчас погнался за птицей, вспорхнувшей с ветки при нашем приближении. Монах расположился на одном из корней. Я рухнула на корень рядом и всхлипнула.
— Неужели это конец, Нобу-сан? Ты в самом деле уйдёшь?..
— Освобожусь, — с улыбкой поправил он. — Я ждал этого так долго.
— Но Кэцеро… сам не свой… я едва узнаю его с тех пор, как…
— Господин смирится, — мягко прервал меня монах. — Помнишь, я говорил о единственном, что ещё удерживало меня здесь? Перед смертью Эмико, я поклялся всем, что для меня свято, не оставлять её сына, пока он нуждается во мне…
— Но ты нужен Кэцеро!
Нобу-сан покачал головой.
— Будь это так, я бы не смог освободиться. Конечно, господин привык к моему присутствию — я всегда был рядом. Но теперь у него есть ты. Никогда ещё его аура не светилась так чисто и ярко. Ты делаешь его очень счастливым.
— Ненадолго… — не ожидала, что произнесу это с такой горечью. — Я — всего лишь человек, слабый и… смертный.
— Аими-сан, — ладони монаха легко сжали мои, и я удивилась какими тёплыми они оказались. — Разве не чувствуешь изменений в себе? Ты совершила невозможное для "слабого" человека, когда вырвала господина из объятий смерти. Кэцеро-сама не погиб только благодаря тебе, малыш-камаитати тоже пострадал, но на тебе было лишь несколько царапин. Которые зажили очень быстро, ведь так?
— Да, но… при чём здесь это?..
— Ты прикоснулась к Чаше Будды. Часть заключённой в ней силы перешла на тебя и осталась даже после того, как ты отдала остальную часть Иошинори-сама.
— То есть… — запнулась, понимая, какой бред собираюсь произнести вслух. — Хочешь сказать, я… стала бессмертой?..
— Бессмертны только боги и то не все, — улыбнулся Нобу-сан. — Оружие и насилие способны положить конец твоей жизни, как и прежде. Но, не прерванная, она, вероятно, будет такой же долгой, как жизнь ёкая или полу-ёкая. Ты не оставишь Кэцеро-сама, если сама того не пожелаешь. А, судя по свету твоей ауры, такого желания возникнуть не должно.
Я смотрела на монаха, не в силах произнести ни слова. Очнулась только, когда Камикадзе, успевший разогнать всех птиц, упал мне на колени.
— А Кэцеро… об этом знает?..
— Не думаю. Но придёт время — и узнает, не так ли? Теперь оставлю тебя, — монах поднялся. — Нужно сделать несколько приготовлений. Да и Кэцеро-сама скоро вернётся. Увидимся за ужином.
Я растерянно смотрела ему вслед. В последнее время царапины и ссадины действительно заживали быстрее, чем раньше, синяки вообще не появлялись. Я в самом деле стала более выносливой и считала, это из-за свежего воздуха и натуральной еды. Но если причина действительно в Чаше Будды… Только представить! Неужели в самом деле уподоблюсь местной "фауне", и просуществую несколько сотен лет?.. Треск веток заставил вздрогнуть. На землю рядом со мной спрыгнула гибкая фигура — совсем, как в первый раз, когда, придя в себя после ранения от когтей óни, я коротала время под криптомерией в компании Камикадзе. Как и тогда, зверёк, истошно заверещав, бросился на возмутителя спокойствия. Как и тогда, Кэцеро ловко обхватил его ладонью поперёк тельца. Но теперь
