Возвращайся, сделав круг 2 - [74]
Что-то ласково коснулось моего лица… и меня снова поглотила тьма.
Тихий звук, размереный, словно дыхание… Хотя… это и есть дыхание. Хрипловатое, но ровное. Моё?.. Я вздохнула глубже. Точно моё… Приоткрыла глаза, растерянно огляделась. Знакомая комната, подо мной — футон, на мне — чистое кимоно, плечи окутаны покрывалом, на груди… нет Камикадзе… Тело не слушалось, когда, откинув покрывало, я попыталась встать. Руки дрожали, каждое движение причиняло боль. Я слишком перенапрягла мышцы, когда тащила бесчувственного полудемона по ступеням. Но он ведь выжил?.. И Камикадзе тоже?.. Шатаясь, добралась до двери, приложив усилие, её сдвинула… Ещё темно, но небо уже светлело. В одном из отдалённых строений мелькнул свет. Может, Кэцеро — там? Спотыкаясь, побрела на огонёк. Вот и покосившаяся энгава, дверь… А, когда заглянула внутрь, едва не разревелась. На футоне неподвижно лежал Кэцеро. Грудь забинтована чуть не до подбородка, вокруг на полу — бесчисленные посудинки, в углу — кучка окровавленных лоскутов. Рядом на плоской подушке — заботливо перевязанный Камикадзе… В мерцании светильника лицо полудемона казалось белым. В первый момент я даже усомнилась, что он дышит. Но нет — грудь слабо поднималась и опускалась. А Камикадзе, видимо, почувствовав моё присутствие, зашевелился и тихонько пискнул.
— Тише, малыш… — тенью метнувшись к футону, я села на циновку и осторожно погладила заурчавшего зверька.
— Не волнуйся, одзё-сан. Кэцеро-сама не проснётся. Я дал ему сильное снадобье.
— Нобу-сан? — я огляделась. — Где ты?
— Солнце ещё не взошло, Аими-сан. Видеть меня сейчас необязательно.
— Если бы всё ещё боялась тебя, перестала бы себя уважать, — прошептала я.
Он возник рядом на циновке, будто находился там всё время. Я-таки вздрогнула, но тут же улыбнулась.
— Спасибо, Нобу-сан.
— Это я должен благодарить тебя, — длинная шея призрака качнулась, как если бы он кланялся. — Ты спасла жизнь Кэцеро-сама.
— А он — мою. Он ведь выживет?
— Раны очень серьёзны, но ещё опаснее — яд. Я сделаю всё, что смогу.
— Но… — я запнулась. — Надежда ведь есть?..
— Надежда есть всегда, Аими-сан. Кэцеро-сама — сильный, и теперь у него есть ещё один стимул, чтобы выжить, — улыбнувшись моему недоумевающему взгляду, монах пояснил:
— Ты.
Даже сейчас, перед телом едва живого Кэцеро, я смутилась и опустила глаза.
— Главное, чтобы выжил. Причина — не важна…
— Конечно, одзё-сан. Так кто на вас напал?
— Какие-то твари, похожие на скорпионов. Если бы не сутры…
— Мне жаль, что дав их тебе, я подверг опасности камаитати. Сила сутр распространяется на всё не-человеческое. Но я надеялся, тебе всё же удастся спасти и зверька.
— Так и вышло…
— Эти "твари", как ты их называешь, скорее всего, бежали с места, где недавно произошла большая битва…
— Из замка Ракурая?
— Не знал, что битва шла за замок. Лишь чувствовал огромное скопление демонической энергии.
— Да, это было там. Кстати, Ракурай погиб. Но на самом деле под его личиной скрывался ками. А я была нужна, чтобы достать Чашу Будды из тайника на Погребальной Горе…
— Уверен, тебе есть, что рассказать, одзё-сан, — ласково прервал меня монах. — И буду рад послушать. Но сейчас следует отдохнуть. Ты не ранена, но твои жизненные силы истощены как никогда. Кэцеро-сама не простит, если я не позабочусь о тебе.
Кивнув, я послушно встала.
— Завтра приду снова.
Вернувшись в свою комнату, растянулась на футоне. Вроде бы Нобу-сан не обещал, что Кэцеро выживет, но я верила, что худшее позади. Полудемон действительно силён и обязательно очнётся. А потом… Вспомнив слова монаха, я почувствовала, что краснею, и, укутавшись в покрывало с головой, закрыла глаза.
Глава 20
Утренний ветерок пробежал по волосам. Я сидела на своём любимом месте — под криптомерией и прислушивалась к пению пробудившихся птиц. Одна зачирикала в ветвях прямо надо мной, но тут же послышалась возня, пронзительный птичий писк и удаляющийся шум суматошно хлопающих крыльев. Мне на колени упал Камикадзе, выплюнул пучок перьев и довольно заурчал, когда я пощекотала его за ушком.
— Ах ты маленький разбойник. Где найдём для тебя яйца, если распугаешь всех птиц в округе?
Но зверька подобные мелочи не интересовали. Яйца для него находились всегда. Монастырский холм и прилегавшую к нему часть леса облюбовали рябчики — стоило лишь спуститься по ступеням, которые "охраняли" статуи монахов. Я делала это регулярно, несмотря на мягкие предостережения Нобу-сан. Пять дней прошло с вечера, когда мы ввалились в ворота монастыря — я считала, втыкая веточки в землю возле корней криптомерии. На следующее утро после нашего водворения у Кэцеро началась горячка — реакция на ранение ядовитым шипом, от которого он заслонил меня. Полудемон бредил, непрестанно повторяя моё имя. Я сидела рядом на циновке, сгорбившись и размазывая по щекам слёзы. В конце концов Нобу-сан, не выдержав этого зрелища, попросил меня не входить в комнату, пока Кэцеро не станет лучше. А улучшения всё не было. Три дня я бродила по территории монастыря, словно ещё один поселившийся здесь призрак. Тогда-то, чтобы немного отвлечься, и начала "набеги" на гнёзда рябчиков. Камикадзе, отделавшийся лишь несколькими царапинами и лёгкой контузией составлял мне компанию. Если бы не зверёк, наверное, сошла бы с ума… Но к вечеру четвёртого дня горячка внезапно спала, и Кэцеро пришёл в себя. Нобу-сан, выполнявший обязанности хирурга, медсестры и сиделки одновременно, наконец разрешил переступить порог импровизированного лазарета, и я с трудом сдержала слёзы, увидев вернувшегося к жизни полудемона. При виде меня осунувшееся лицо просветлело, по растрескавшимся губам пробежала облегчённая улыбка.
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Драконы, превращающиеся в людей, девственницы, превращающиеся в попаданок, какие-то там "Туманные Империи"… Всегда считала подобное ерундой. Но однажды… представьте себе, бред стал явью! Только вот я — не девственница и… в общем, столкнуться мне пришлось совсем не с драконами. "Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…" Думаете, это просто переделанная детская считалочка? Ха!
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
Миди, фантастика с элементами фэнтези. Далекое будущее, люди освоили ближний космос и познакомились со множеством разумных существ, похожих и непохожих на людей, проживающих в галактике, космические войны и другие малые и большие конфликты остались позади и наконец-то, разделив захваченные трофеи, земляне начали осваивать дальние галактики.
С приходом нового правителя штата Морес, все вокруг начало меняться - начинают устанавливаться новые моральные нормы, правила поведения и приличия, а так же новые ограничения для тех, кто недостаточно умен или чистокровен. Людей начали косвенно выгонять из своих родных домов путем давления и расизма. Всеобщее возмущение и забастовки быстро разгоняли, а виновных сажали за решетку. Людям нужен тот, кто зажгет огонь невероятной силы, который никто не сможет погасить. .
Спустя пять лет Академию Флос Петал допускают до участия в Стихийных играх среди подростков. Кристиан Картер, не медля, поддерживает эту задумку и подает свое заявление на участие, совершенно не догадываясь, во что выльются обычные соревнования среди детей. Альтатония начинает показывать свои более темные стороны, намекая на то, что тут может стать небезопасно как для него, так и для всех людей.
За двенадцать лет жизни несправедливый и жестокий мир сильно надоедает, особенно когда единственный родной человек — твоя сестра. Кристиану повезло — ему выдался шанс уйти в новый, более фантастический мир, который, казалось бы, ждал его все это время. Хербу, их культура и странности, магия, новые знакомства, а также много тайн и секретов, которые Альтатония прятала от них на протяжении многих лет — все это им предстоит узнать на первом году обучения.
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…