«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы - [7]

Целуя его на бегу.

Качнулась станичная площадь

В твоих потемневших глазах, ―

Рванулась знакомая лошадь,

Исчезла в вечерних снегах.

Намокнет слезами подушка,

Постель холодна, холодна.

Игрушка, казачья игрушка, ―

Жалмерка ― чужая жена.

«Что за глупая затея…»

Ю.Т.

Что за глупая затея

Доверяться ворожбе,

Что расскажет ворожея

Обо мне и о тебе?

Что она еще предскажет,

Если вдруг ― как мы вдвоем ―

Дама пик случайно ляжет

Рядом с этим королем;

Иль во тьме кофейной гущи

Распознаешь ты меня

В день последний, в день грядущий,

В пекле адского огня.

Плакать рано, но поплачь-ка

Ты над этой ворожбой,

Моя милая казачка,

Черноокий ангел мой.

1938

«Опять над синью этих вод…»

Опять над синью этих вод,

Таких прозрачных и студеных,

Порхает листьев хоровод,

Совсем по-летнему зеленых.

Еще не осень, но злодей ―

Восточный ветер ― рвет все листья,

И зори стали холодней,

И продолжительней, и мглистей.

А в полдень солнце горячо;

Взлетают грузно перепелки,

И отдает слегка в плечо

Чудесный бой моей двустволки.

Еще не осень, но уже

В дыму лежит моя станица,

И, возвращаясь по меже,

Теперь мне надо торопиться.

И птицы больше не поют

Над опустевшими полями,

И по-осеннему уют

Царит в столовой вечерами.

Опять пора моя, опять ―

Удел блаженный и жестокий ―

Косноязычно повторять

Мне музой сказанные строки.

1938

«Над весенней водой, над затонами…»

Над весенней водой, над затонами,

Над простором казачьей земли,

Точно войско Донское ― колоннами

Пролетали вчера журавли.

Пролетая, печально курлыкали,

Был далек их подоблачный шлях.

Горемыками горе размыкали

Казаки в чужедальних краях.

1938

«В огне все было и в дыму…»

Фонтан любви, фонтан живой!

Принеся в дар тебе две розы…

Пушкин.

В огне все было и в дыму ―

Мы уходили от погони.

Увы, не в пушкинском Крыму

Тогда скакали наши кони.

В дыму войны был этот край,

Спешил наш полк долиной Качи,

И покидал Бахчисарай

Последний мой разъезд казачий.

На юг, на юг. Всему конец.

В незабываемом волненье,

Я посетил тогда дворец

В его печальном запустенье.

И увидал я ветхий зал ―

Мерцала тускло позолота, ―

С трудом стихи я вспоминал,

В пустом дворце искал кого-то;

Нетерпеливо вестовой

Водил коней вокруг гарема, ―

Когда и где мне голос твой

Опять почудится, Зарема?

Прощай, фонтан холодных слез, ―

Мне сердце жгла слеза иная ―

И роз тебе я не принес,

Тебя навеки покидая.

1938

«Опять, опять на Елисейских…»

И.И.Д.

Опять, опять на Елисейских

Полях стоишь ты, одинок.

Течет в охране полицейских

Машин стремительный поток,

Течет, бензинным ветром вея.

На взгорье арка ― и в пролет

Сквозит, торжественно синея,

Великолепный небосвод ―

Триумф чужих великолепий ―

Наполеоновский полет,

А где-то там родные степи,

Кубань течет, казак поет,

Казачка внемлет его песне, ―

И вот, назло небытию,

С тем казаком поешь ты вместе,

Поешь про родину свою.

И по полям в закатном блеске,

Пугая всех, как некий черт,

Идешь в малиновой черкеске

По направлению Конкорд.

«Свою судьбу я искушал…»

Свою судьбу я искушал ―

В те дни всего казалось мало, ―

Я видел смерть и с ней играл,

И смерть сама со мной играла.

Была та дивная пора

Неповторимым искушеньем,

И наша страшная игра

Велась с жестоким упоеньем.

Всепожирающий огонь

Испепелил любовь и жалость;

Сменялся бой, менялся конь,

Одна игра лишь не менялась.

Но был таинствен мой удел

Певца исчезнувшего края,

И я чудесно уцелел

В руинах рухнувшего рая. ―

И вот, тяжелый жребий свой,

У смерти отнятую лиру,

Влачу усталою рукой

По непонятному мне миру.

1938

«Закат над нами распростер…»

«Закат над нами распростер…» ―

Ах, как фальшив твой стиль высокий.

Как трудно развести костер

Из полувысохшей осоки.

Сидим вдвоем на берегу,

У ног текут донские струи, ―

Я больше верить не могу

В твои слова и поцелуи.

Кладу в горячую золу

На ужин нам с тобой картошку,

А ты твердишь, что на балу

Все оценили твою ножку;

Пылала на твоем плече

Неувядающая роза,

И мчал тебя на лихаче

Известный всем богач Морозов.

Но я не помню ничего,

Не верю твоему кокетству.

Не знаю даже, от кого

Ты мне досталась по наследству.

Легко покинешь ты меня,

Как до меня других бросала, ―

Я знаю, этого огня

Тебе покажется так мало,

И этот варварский пейзаж

Тебе, наверное, наскучит ―

Уже нашла ты рифму: паж,

Считая эту рифму лучшей.

Ах, уходи в свои края

Моя чудесная обуза, ―

Любовь последняя моя,

Меня покинувшая муза.

II

«Жизнь не начинается сначала…»

Франции

Жизнь не начинается сначала,

Так не надо зря чего-то ждать;

Ты меня с улыбкой не встречала

И в слезах не будешь провожать.

У тебя свои, родные, дети,

У тебя я тоже не один,

Приютившийся на годы эти,

Чей-то чужеродный сын.

Кончилась давно моя дорога,

Кончилась во сне и наяву, ―

Долго жил у твоего порога,

И еще, наверно, поживу.

Лучшие тебе я отдал годы,

Все тебе доверил, не тая, ―

Франция, страна моей свободы ―

Мачеха веселая моя.

1938

«И вот, опустится последний мрак…»

Е. де Ж.

И вот, опустится последний мрак,

И сердце перестанет биться.

Спокойствие, спокойствие, ―

                                        но как

Спокойствием мне этим заразиться,

Когда неизлечимо заражен,

Еще отравлен бешеною кровью,

Когда люблю еще вино и жен

Веселой полнокровною любовью.

Куда бежать мне от своих страстей?

О стену чью мне головою биться?

Иль до последних, недалеких дней

Не измениться, не угомониться.

1938

Элегия («Только дым воспоминаний…»)