Возрождение - [89]

Сомнительно, чтобы у проезжего человека было здесь жилье, как сомнительно и то, что в этом захолустье найдется другая гостиница.

- Истинно так, воин, - она снова улыбнулась, открыто и доброжелательно.

- Не сказал ли Оррин, почему уехал столь внезапно? Да ещё и в одиночку?

На мой взгляд, только сверхважные дела могли заставить благородного всадника – это, как я понимал, местный аналог рыцаря – торчать в этой дыре дольше, чем потребовалось бы на перекус и пересып.

- Кто я такая, чтобы всадник что-либо объяснял мне, - развела руками женщина. – Да уж, если на то пошло, и кому-либо другому. Только вот уехал он не один. Рабыню взял, как раз накануне.

- Рабыню? – я старательно изобразил удивление, одновременно мысленно благодаря местных богов за идею заглянуть в таверну. Чует мое сердце след сумасшедшей девчонки, ох, чует. – Зачем Оррину рабыня? Хотя… небось, молода и собой хороша?

Я постарался изобразить глумливую ухмылку, но тут же согнал её, заметив, как нахмурилась хозяйка.

- Пришла тут в нашу таверну девушка, нищенка, - пояснила она явно без особого воодушевления. – Худая, видать, давно голодала. Правда, ежели еды давать вдосталь, дабы в тело вошла, так и вовсе собой недурна будет. Видать, заприметил то твой всадник. Ну а она и сболтнула лишнего… про закон Идена-Заступника, что про нищих гласит, доводилось слышать?

На всякий случай я решил пожать плечами. Понимай как хочешь, то ли "бес его знает, что это за закон", то ли "да кто ж его не знает". Мерна решила, что я имею в виду первый вариант, и тут же пояснила:

- Старый закон, его сейчас не всякий и вспомнит. Мол, ежели у человека денег нет, да хозяина, да заступника, да родителей тоже – никого, кто мог бы за бедняка слово замолвить – то любой может такого назвать рабом. Фаррел и назвал. Лавена – она и не поняла, что вмиг свободы лишилась, улыбалась ему, глупая… хотя ведь закона не знала. А то, может, и промолчала бы.

- Лавена?

- Девку Лавеной звать. Купил он ей из одежды кое-что, у меня купил, не поскупился. На возок посадил, да сразу и отбыл.

Она подумала и помрачнела.

- Тут дело-то вишь какое, воин. Сцепился он тут с кэрлом из пришлых, Тристаном звать. Сцепился вроде как и по пустяку, охолонил того маленько, да вот мира меж ними так и не стало. У нас ведь как – могут друг другу и бока намять, и зубы покрошить, дело обычное. Потом пива по паре кружек в себя зальют – и смотри ж ты, друзья друзьями, словно с детства вместе росли. Потом снова подерутся, да опять помирятся. А тут уж не поладили так не поладили, Тристан на твоего Оррина волком смотрел, да и всадник кэрла не жаловал. И, видать, задело кэрла-то, что всадник девку себе в рабыни взял. Может, он и сам того хотел бы, не ведаю.

Она вздохнула.

- Может, потому и в путь торопился. От беды подальше. А Тристан то ли с зависти недоброе замыслил, то ли просто по своим каким-то надобностям уехал, про то не скажу. Но отбыл сразу, как только Оррин права заявил на Лавену. Только вот ежели Тристан и в самом деле чего удумал, найти помощников ему не в труд будет. Деньги у него водятся, а места тут неспокойные. Стражники, есть такое дело, разбойников ловят – да разве ж их всех выловишь… А у всадника и оружье дорогое, и конь немало статеров стоит. Про другую справу уж и не говорю, сразу ж видно, не бедствует.

- А куда уехал-то Фаррел?

- Да тут одна дорога…

Пообщавшись со словоохотливой Мерной минут пять, я одарил её ещё одной драхмой, получив от хозяйки головку сыра, каравай хлеба, несколько аппетитных на вид колбас и изрядный кусок окорока. Предложение отведать чего-нибудь горячего я отверг, ссылаясь на необходимость как можно быстрее отправиться в путь, дабы догнать господина.

В том, что этот всадник увёз Лену, я теперь не сомневался. Совпадали приметы, совпадал цвет волос – но это были признаки косвенные, хотя и многообещающие. А вот слова женщины о том, что бродяжку Лавену эльфы стрелами порезали – аргумент непрошибаемый. Никто из местных по доброй воле в лес не пойдёт, а если и пойдёт – получит от ворот поворот, но без членовредительства. Не нужны эльфам конфликты на пустом месте, настраивать против себя соседей, с которыми ведёшь дела – последнее дело. Ленка костёр у мэллорна развела, вот у вечно юных крыши-то и посрывало.

Теперь оставалась одна, но зато вполне серьёзная проблема. Транспорт. Всадник, как ему и положено по должности, уехал верхом. Девушка сопровождала его тоже не пешим ходом, следовательно, догнать их на своих двоих не представлялось возможным. Нужна была лошадь.

Я уж не знаю, зачем это понадобилось дяде Фёдору, но ездить верхом он меня обучил. Может, предполагал, что рано или поздно мы с ним пройдем по Тонкому пути и окажемся в мире, где водительские права, мягко скажем, не востребованы. Может просто считал, что верховая езда, как и владение оружием, умение ориентироваться на местности или навыки разведения костра в дождливую погоду, являются умением, необходимым мужчине, выбравшему столь необычный род занятий. Так или иначе, но несколько уроков я получил и теперь мог, пусть и без особой уверенности, лошадь оседлать и худо-бедно на ней усидеть.