Возрождение - [35]

Первое, что сделал Слава - попытался нащупать гранов. Они валялись везде, вялые, неподвижные, бессильные. Накопитель энергии, который подпитывал корабль, был переполнен, но добраться до него и черпнуть энергии, пустить её на оживление механизмов было невозможно. Все пути были перекрыты, каналы порваны или заблокированы Слава попытался прочувствовать - как восстановить каналы, и заметил, что слабый отклик пошёл от точки питания гранов в глухом конце корабля, почти не используемой точке, в самом его центре.

Он прошёлся мыслью по своим биороботам - нет ли какого-нибудь работоспособного, и обнаружил одного-единственного, который ещё сохранил энергию, чтобы кое-как ковылять по коридорам. Он направил робота к точке питания, надеясь, что тот дойдёт, не сдохнув по дороге.

Гран ковылял долго, падая, застывая на месте, но воля Славы гнала и гнала его вперёд. С огромным трудом биоробот, выжимая последние остатки энергии их своего тела, подсоединился к единственному не нарушенному каналу корабля, идущему от накопителя.

Энергия хлынула в робота, и он через несколько секунд был полон под завязку. Славе некогда было думать - почему в гранах осталось так мало энергии - но разгадка была проста - когда корабль, полуразрушенный и неисправный, выходил из подпространства и садился на планету, спасая своего Посланника, он высосал энергию из всех гранов, отдав им приказ соединиться с системами корабля. Один накопитель был уничтожен, другой был недоступен - вот корабль и высосал из своих 'фагоцитов' всё, что мог. Этого хватило чтобы сесть на планету открыть двери для выхода. Всё. После этого корабль ушёл в кому. Те немногие граны, что попытались восстановить системы корабля, без его надзора быстро истратили энергию и без подпитки тоже впали в спячку. Процесс восстановления замер.

Слава внутренне ужаснулся размеру повреждений - скорее всего, если бы он не соединился с Шаргионом, тот мог никогда не пробудиться, и умереть, не приходя в сознание. Его просто некому было бы восстанавливать!

Теперь у него был исправный, здоровый и 'весёлый' гран, который по приказу Славы-Шаргиона бросился в коридор, схватил ближайшего своего соратника и потащил к пункту питания. Там он прижал собрата к выходу энергии - что-то вроде контакта на расстоянии сантиметров тридцати от пола, и тот за несколько секунд 'налился' полностью. Процесс пошёл.

Каждый из заправленных гранов тащил своего товарища, и скоро у 'соска выстроилась очередь из заправляющихся. Процесс шёл медленно - гранов в корабле был несколько десятков тысяч, а этот сосок, к которому тянулась одна, единственная тонкая ниточка энергии, не мог пропустить такое количество, и стал перегреваться. Температура поднималась, и Слава временно замедлил зарядку роботов.

Когда биороботов набралось с сотню, он запустил их на восстановление остальных каналов питания. Они врезались в стены тоннелей, проедая там дыры, находили сожжённые участки, разъедали их и лепили новую плоть, которую выделяли из себя розовой массой. Та залепляла дыры, восстанавливала каналы, передающие энергию, и через некоторое врем заработали несколько точек питания - процесс пошёл веселее. Это было что-то вроде цепной реакции - Славе только стоило подумать - что у него что-то там болит, тут болит, надо восстановить тут и там - граны бросались и делали всё, что нужно. За исключением тех гранов, что он оставил на восстановлении работы своих собратьев.

Слава-Шаргион сидел в кресле, одновременно будучи и человеком, и кораблём. Процесс работы был запущен - граны уже пробивались к центральному накопителю, чтобы восстановить его, проложить каналы энергии к гравидвигателям, но главную проблему он так и не решил - как пробудить Шаргиона? Он не мог остаться в этом кресле на то время, что нужно для восстановления корабля, а без его надзора, без руководства, граны не смогут работать и снова окажутся в коме. Даже тогда, когда корабль был законсервирован на Луне, он всё равно контролировал гранов, как любой организм контролирует процессы, проходящие в нём, даже если спит. А теперь - это был не сон. Это было что-то вроде долгой, очень долгой клинической смерти. Корабль медленно умирал, и Слава подозревал, что не последнее место в этом умирании занимало то, что его Посланник оказался предателем, пославшим его на смерть. Шаргион, когда Слава направил его на прорыв, почувствовал то, что его пилот готов пожертвовать кораблём, ради каких-то своих целей, и это его потрясло настолько, что он не хотел жить.

Слава задумался - что делать? Как быть? Это громадное тело, под названием Шаргион, потеряло свою сущность, уйдя куда-то в себя, замкнувшись в своей плоти, как в тюрьме. Что он мог сделать, для того, чтобы его пробудить? Вероятно - только сходить в эту тюрьму, и поговорить с ним. Как ещё? Вот только это легко сказать, а как добраться до сущности Шаргиона, если он не желает разговаривать? Ну что же - в жизни Славы было достаточно тех, кто не желал с ним разговаривать, а ещё - пытался уничтожить всеми доступными методами. Если уж они подчинялись Славе, то наверное, он сможет как-то совладать с родным кораблём… Только где у корабля позитронный или какой-то другой мозг, в который псионик мог бы погрузиться? Нет мозга… Хммм… как нет мозга? А сам корабль? Он же живой, вот он и есть этот самый мозг! И какая разница - с кулак ли он размером, или это десятикилометровая лепёшка, ушедшая под озеро - суть-то одна.