Возрождение - [23]

— Значит, поэтому я и калека, а жизнь кажется такой гадостью.

— Конечно. Вы навлекли это на себя каким-то поступком в вашей прошлой жизни. Может быть, это также нужно для того, чтобы дать вам урок и усовершенствовать вашу душу.

— Не думаю, что я научился чему-нибудь, кажется, что все время я бунтовал.

— Возможно.

— Мисс Шарп, если бы вы захотели, вы действительно могли бы помочь мне. Пожалуйста, объясните мне все это, я буду прилежным учеником.

— Быть может, в последний раз вы обладали большой властью и в своем роде были щедры и добры — иначе вы не были бы теперь так богаты, — но вы причиняли страдания и надеялись только на себя самого, а не на что-либо божественное. Должно быть, вы причиняли много страданий, возможно, даже умственных, — и поэтому вам суждено было перевоплотиться и быть раненым, чтобы познать все это, то, что называется вашей Кармой. Наша Карма — это то, что, мы несем с собой из жизни в жизнь в виде обязательств, которые мы должны выполнить, так что, как видите, от нас зависит не увеличивать долги, которые мы должны будем заплатить в будущем.

Ее утонченный голос звучал ровно, она как будто сдерживалась, не давая прорваться в разговоре своим личным чувствам, ее затянутые в перчатки руки совершенно спокойно лежали на коленях. Она сидела, повернувшись в профиль, и я видел, что ее длинные ресницы прижаты стеклами очков. Никогда еще я не находился так близко от нее при ярком свете. К чему она носит эти проклятые очки! Я думал об этом, когда она сказала:

— Вам тяжело быть прикованным к креслу и не иметь возможности сражаться, не так ли? Но ведь, когда вы могли сражаться, не всегда вы испытывали радость атаки. Бывали времена, когда вы должны были сидеть в окопах и выдерживать это.

— Конечно…

— Ну вот… разве вы не видите, что теперь вы в окопах и, смотря по тому, как ваша душа воспользуется данным ими уроком, вам будет разрешено снова атаковать в этой жизни и даже приобрести мир.

— Что это за урок!

— Я не Бог и не могу сказать вам, но мы все можем узнать, какой урок задан нам, если только мы не слишком суетны, чтобы самим взглянуть в лицо истине.

— А цель…

— Конечно, — улучшить характер и приобрести силу.

— Какие качества вы цените больше всего в человеке, мисс Шарп?

— Умение владеть собой и силу воли.

— Вы не симпатизируете малодушным?

— Нисколько, скверные, но сильные духом люди лучше, чем хорошие, но слабодушные.

Я знал, что это правда. Это хрупкое создание производит впечатление бесконечного спокойствия и силы. Что она могла совершить в предшествующей жизни такого, что поставило ее в такие неблагоприятные условия, вынудив исполнять тяжелую работу и не иметь даже времени для размышлений? Мне очень хотелось спросить ее, но я не решился.

— Не начнем ли мы теперь работу? — предложила она, — и я продемонстрировал свой первый урок умения владеть собой, согласившись с нею. До завтрака мы больше не разговаривали.

— Если вам все равно, мы могли бы отправиться в маленькое кафэ около озера, — сказал я, — а затем найти другое место и поработать. Буртон доставит туда мое кресло, так что мы сможем выбрать славный утолок в одном из боскетов.

Она слегка кивнула. Казалось, что теперь, когда от этого не зависело мое моральное возрождение, она не собиралась больше разговаривать.

Когда мы садились в экипаж, я чуть-чуть поскользнулся и ухватился за ее руку. Дешевенькое бумажное платьице открывало ее до локтя и, когда я прикоснулся к нежной, нежной коже, меня снова охватило сумасшедшее желание сжать ее в объятиях, но я взял себя в руки. Она села рядом. У нее за ухом очаровательный локончик, выскользнувший, быть может, потому, что ее волосы причесаны так просто. Тут нет ничего от шика Сюзетты и даже от большого вкуса «дамочек». Они просто зачесаны назад и закручены тугим узлом. Но теперь, на свежем воздухе и на расстоянии, видно, что у нее прелестная фигурка и все на своем месте. Я сказал Буртону, чтобы он заказал лучший завтрак, который только можно изобрести в этом простом месте — и когда мы приехали, под одним из зонтиков нас ждал наш стол.

Кроме нас, там было только четверо, и еще несколько человек пришло потом.

Я забыл хлебные карточки, так что мисс Шарп одолжила мне свои. Она погрузилась в полнейшее молчание, которое нарушила только один раз, когда мы проезжали по аллее, ведущей от Малого Трианона к озеру, и когда я восклицанием выразил свой восторг перед этой красотой, по выражению ее рта, я видел, что она также восхищается этим. Она мягко сказала:

— Для меня Версаль очаровательнейшее место на земле.

При этом мне пришла в голову мысль о том, как хорошо было бы купить здесь красивый дом и проводить здесь летнее время с нею — принадлежащей мне. Я крепко ухватился за костыль.

За завтраком я пытался поддержать разговор. Это труднейшее на свете занятие в том случае, если вы заинтересованы и, благодаря этому, нервничаете, а ваш собеседник твердо решил, что не вымолвит слова лишнего. Меня охватила дрожь.

Приехавший заплатить по счету и усадить меня в мое кресло, Буртон подвернулся вовремя.

— Не думаю, чтобы вы выглядели достаточно хорошо, чтобы оставаться еще на воздухе, сэр Николай, — сказал он. — Лучше прямо отправляйтесь в отель и отдохните.