Возраст дожития - [8]

– Я очень люблю смотреть детективные сериалы, особенно английские, там часто показывают деревню, вот смотрю я и думаю, почему в Англии деревенские женщины в шляпках, перчатках, с красивыми прическами, а наши грязные, неприбранные, одно слово. – распустехи?

– Вы же умная женщина, педагог, должны понимать, все, кого в сериалах показывают, не работают с утра до вечера на земле. Они в основном кусты роз постригают да чаи распивают, а наши вкалывают, борются за выживание, вот и выглядят соответственно. Там принято на грязные работы нанимать людей, которым жить не на что, а нашим и самим «не до жиру». – Он говорил все это и параллельно думал: может, она права?

– Вот вы мне скажите, Олег Петрович, будет когда-нибудь наш народ хорошо жить? Или у России судьба такая, из одной беды выкарабкались и сразу в другую попали.

– Побойтесь Бога, Клавдия Степановна, я-то почем знаю, что нас ждет! Сейчас вроде стало налаживаться, но ведь страна-то огромная, разве легко такую махину из «болота» вытащить, на это и десяти человеческих жизней не хватит. Что это мы с вами все о грустном, давайте лучше об огороде, – усмехнулся Ямпольский.

– Да ну вас, все смеетесь. – Она махнула рукой и, направляясь на свой участок крикнула: – Я вам попозже яиц принесу и зелени.

Его «спасибо» потонуло в шуме газонокосилки, раздавшемся откуда-то сбоку.

– Сашок, давай-ка, помоги мне! – Старший брат повернулся в сторону калитки, открытой только что, и помахал рукой.

– Погоди, дай хоть переодеться. – ответил участковый и тут же спросил: – Что у тебя там?

– Мать просила бочки вылить, естественно не просто на землю, а огород полить.

– И что, до вечера еще далеко, сейчас-то я тебе зачем?

Старший пробурчал что-то невнятное.

– Опять пьян, бедная мама, вот как тут свою жизнь устраивать? Хоть бы уехал куда, не работает, пьет чуть не каждый день, где только деньги на выпивку берет? – Саша тяжело вздохнул, вглядевшись в лицо Егора. Со дня смерти отца, а с того времени уж более десяти лет прошло, старший будто эстафету принял. Как на поминках начал, так до сих пор все не остановится никак. Что только они с матерью не делали, и к бабкам его возили, и в клинику клали, и к специалисту-психологу обращались, ничего не помогло. Мать махнула на него рукой, а Саша еще на что-то надеялся.

– Егор, – посмотрел он на старшего брата, – ты в курсе, убийства в соседней половине деревни?

– Ну!

– Не «нукай», не запряг, так знаешь что или нет?

– Саш, мне бы курева купить, у тебя нет рублей сто?

– Знаю я, на какое «курево» тебе деньги нужны, обойдешься.

– Ну так и я ничего не знаю, спал я.

– Что ты врешь, ты тогда два дня дома не появлялся! Как к приятелям своим ушел в ту половину деревни, так и не появлялся. Имей в виду, я тебя не как брат спрашиваю, а как лицо официальное.

– Слушай, «лицо официальное», – путаясь в словах, проговорил старший брат, – а хочешь, я тебе двину промеж глаз?

– Давай, двинь, только потом не жалуйся! – Саша ехидно улыбнулся. Но брат, наученный горьким опытом, повернулся к нему спиной и, пошатываясь, побрел в дом. В душе он хорошо понимал, что времена, когда власть над младшим принадлежала ему, давно миновали.

– Тьфу, урод моральный. – Саша аж сплюнул от досады. – Черт с тобой, буду разбираться сам. А тебя вызовут повесткой! – крикнул он в спину Егора. Тот громко выругался, но не повернулся, а поднялся на крыльцо и ушел в дом.

Вот и поговорили, а ведь он, стервец, наверняка что-то да знает. Они с дружками целыми днями на улице болтаются, даром, что все мужики взрослые, мозги пропили, вот и ведут себя как неразумные подростки. Надо их всех по очереди вызвать и заставить вспомнить, весь день по минутам. Только хорошо бы уточнить, когда в доме Реброва убили хозяина и его зятя, а то ему только приблизительно сказали, до экспертизы. Впрочем, «приблизительно» он и сам знал, не зря в институте учился, хоть и на заочном отделении. Поднимаясь по ступеням, Саша прикидывал, давать ли Егору деньги, потом решил все же дать, тот и так найдет на выпивку, Сашина сотня ничего не изменит.

– Егор, вспоминай давай, где вы были в пятницу, кого видели и во сколько. Ведь ты с приятелями целый день провел на улице, не могли вы никого и ничего не видеть, вы, кстати, где сидели?

Егор, уже забывший о размолвке с братом, поскреб голову и пробормотал, выглядывая из дома: – Сань, ты не сердись, но я в тот день не в форме был, ничего не помню. Может, ребята видели, а я пас, задремал у магазина, и они меня не стали будить. Вот тебе крест, хочу помочь, но не могу, прости.

– Ты хоть понимаешь, во что превратил свою жизнь? А, что тебе говорить, все равно не поймешь.

– Ну ты это, денег-то дашь? – робко спросил старший. Вздохнув, Саша протянул ему сотню и молча ушел в свою комнату.

Егор помялся возле закрытой двери, но не решился войти к брату, он вдруг вспомнил, кого видел в тот день. Приятели действительно ушли, не сумев его разбудить, а он через некоторое время проснулся и пошел их догонять. Улица, от магазина до самого своего конца, просматривалась отлично. Не увидев компанию, Егор пошел их искать, так он оказался позади участков. Там вилась узенькая тропинка, зажатая между заборами, по которой он и брел, спотыкаясь. Каждый участок имел калитку, выходящую на эту тропинку, одна калитка была не заперта и даже чуть приоткрыта. Именно об нее Егор споткнулся и упал. Вставая, он ругал на чем свет стоит хозяев дома, забывших закрыть калитку. Тогда-то он и заметил человека, стоящего в саду, недалеко от открытого окна, этого человека там не должно было быть. Но пьяный парень не стал задумываться, откуда там взялся чужой, он еще раз выругался и пошел дальше.