Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [15]
Историография второй половины XIX в.
Немецкая историография об общине и генезисе феодализма после Маурера довольно обширна. В основном лучшая часть немецких историков — последователи Марковой теории Маурера, но они значительно уступали последнему в аргументации, силе убеждения и смелости суждения. В различной последовательности здесь можно назвать: Гирке, Инама-Штернегга, Лампрехта, Зома, Шредера, Бруннера.
Мы уже отметили выше, что условия, в которых зарождались новые идеи и выходили в свет новые книги в Германии 60-х годов, были иные, чем в первой половине XIX в. С одной стороны, на научную мысль влиял реакционный бисмаркский режим, с другой, — среди историков начинают господствовать националистические идеи об особенности и неповторимости пути развития немецкого народа. Эта националистическая окраска явно сказалась на общинной теории Отто Гирке, который сближал общину с присущим якобы только немцам «сотовариществом» свободных людей, возникшим в древности. Это «сотоварищество», по мнению Гирке, состояло из отдельных индивидуальных семей, находившихся в полной власти глав семей, которые, в свою очередь, являлись зародышем будущей государственной власти. Гирке считает, что обладателями земли в марке были все свободные на равных правах, но альменда в марке была тем больше, чем меньше развита была культура земледелия в данной марке[118].
Это интересное наблюдение, которое показывает, что Гирке отдавал себе отчет в том, что рост частной собственности в марке связан с ростом хозяйства. Но в основном теория Гирке идеалистическая.
Близок к Гирке и Инама-Штернегг[119], который тоже сопоставлял марку-общину с «сотовариществом», считая ее древней организацией германцев, в которой все ее члены были равны[120]. Но Инама-Штернегг основное внимание уделяет вотчине и вотчиннику, который, по его мнению, вырастает из той же общины свободных людей.
Этот автор уделил в своей работе внимание и франкам. Но Инама-Штернегг писал, по преимуществу, о более позднем периоде истории франков, чем о том, который исследуется в нашей монографии. Автор затрагивает также и принципиальные вопросы истории генезиса феодализма у франков, признавая факт наличия общины у франков, но до определенного времени, т. е. до появления крупного землевладения, которое, по мнению автора, поглощает менее совершенную в хозяйственном отношении общину[121].
Карл Лампрехт в своей «Хозяйственной жизни Германии в средние века»[122] тоже признает в прошлом Германии марку-общину, но главное внимание в этом прошлом уделяет вотчине. Вопреки Инама-Штернеггу, Лампрехт считает, что марка существовала в период всего средневековья, но к концу его она распалась на отдельные марковые союзы[123]. Лампрехт признает наличие у древней марки альменды и права членов общины распоряжаться ею[124]. Но растущее хозяйство страны, по Лампрехту, требует новой организации — вотчины, которая упорядочила и заставила расти те силы в экономике страны, которые были заложены в земледелии[125].
Бруннер тоже является одним из представителей мауреровской школы, хотя и более поздним[126]. У него есть ряд положений, в которых он расходится с Маурером.
В отношении трактовки вопросов, связанных с пониманием феодализма и феодального государства, Бруннер недалеко ушел от своих предшественников. Для него исторический процесс не что иное, как эволюция правовых учреждений, а основой феодального государства он считал бенефиций, вассалитет и другие т. н. феодальные институты. Бенефиций для Бруннера — только королевское пожалование (при Меровингах — вечное, при Каролингах — на определенное время). Королевские бенефициарии пользовались еще иммунитетом.
Бруннер явно идеализирует феодальные учреждения, придавая им особое, незыблемое значение.
Особенно эта идеализация проявляется в отношении к вассалитету, который трактуется Бруннером как идеальная защита господами своих вассалов — как вооруженная сила сеньора, помогающая ему устанавливать порядок.
Основой ленного (т. е. феодального) государства для Бруннера служит вотчинная власть. В отношении к вотчиннику он проявляет ту же идеализацию, считая вотчинника «покровителем» своих людей, отвечающим за их поступки и поведение. Этот мотив служит у Бруннера оправданием того, что вотчинник должен обладать и властью и силой.
Таким образом, Бруннер, хотя и выступает в какой-то степени последователем Маурера в вопросе об общинном землевладении, но это не отражается на его общей концепции феодализма, который воспринимается Бруннером с чисто юридически-правовой стороны, как эволюция правовых отношений государства. Ни экономической основы, ни классового содержания в этой концепции Бруннера нет, но ряд замечаний, сделанных им по анализу «Салической Правды», интересен. Мы приведем их в тексте I главы при анализе «Салической Правды».
