Возмущение праха - [23]

Так повторилось несколько раз, сколько именно — точно не знаю, потому что мой чердак отрубился. Помню только, ей удалось перевернуть меня на спину, и, возбуждая мою похоть снова и снова, она выделывала на мне что вздумается, иногда отмечая свои успехи торжествующими воплями. Наверное, она, как и я, была в полубессознательном состоянии. Я же все время хотел ее, и мне стали мерещиться смутные видения, которые странным образом сливались в единый мир и с моими сексуальными ощущениями, и с ее телом, ее движениями и криками. Свет, исходящий от бра, и высвеченный им на потолке полукруг казались бледно-розовыми, и, откуда-то зная, что это — цвет крови, я недоумевал, почему она розовая. И еще: не умом, а каким-то другим способом осознания я понимал, что происходит тотальная мобилизация всех резервов наших организмов, и не мог сообразить, насколько это опасно.

Потом розовый свет стал темнеть, и некоторое время был действительно похож на кровавый, пока не сменился полной темнотой.

6. ПРОКОПИЙ

Мы совершенно лишены способности, желательной для пессимистов, доказать действительность смерти, т е. невозможность воскрешения.

Николай Федоров

Очнувшись, я не сразу обрел ощущение места и времени. Полина как будто спала. На ее прекрасном лице сохранялось выражение легкой досады, как у обиженного перед сном ребенка, но дыхание было безмятежным. Ее голова лежала у меня на плече, и мой локоть был неудобно вывернут, но я не решался пошевелиться, опасаясь ее потревожить.

— Я не сплю. — Она чуть заметно приподняла свои длинные ресницы, и голос ее звучал, как негромкая музыка. — Ты не забыл, что я знаю твои мысли?

— Забыл, — признался я, — но это приятно, и приятно, что ты об этом напомнила.

И тут я вспомнил все, и она, видимо, тоже, потому что ее лицо помрачнело и рот приобрел замкнутое, жесткое выражение.

— Не огорчайся, все это ничего не значит. — Больше всего я боялся, что она сейчас замкнется в себе. — Это было какое-то сумасшествие, поверь, это больше не повторится.

Она слегка усмехнулась, губы ее приоткрылись и выпятились вперед, и от их уголков вверх и вниз протянулись чувственные вертикальные складки.

— Ты так думаешь? — спросила она, слегка растягивая слова.

7. ДОКТОР

Организм — машина, и сознание относится к нему, как желчь к печени; соберите машину — и сознание возвратится к ней!

Такая постановка вопроса о смерти обязывает нас превратить усыпальницы, где царствует пассивное ожидание (не оживет ли мертвец сам?), и самые могилы в предмет исследования и деятельности.

Николай Федоров

Не лезь не в свое дело, Прокопий. Да еще с идиотскими обещаниями. Пошел вон, дурак. Не забудь, Палец при мне, и мы можем на него посмотреть.

Полина открыла глаза, и взгляд ее был удивленным.

— Ты думаешь иногда такое, чего я не могу понять… Хотя и любопытно, но странно.

Мне не хотелось на этом заостряться, я погладил ладонью ее живот и бедра и стал щекотать языком груди и мгновенно набухшие красные соски. Она негромко застонала и потянулась ко мне губами.

Я опасался, она снова начнет кусаться, и эта перспектива меня не вдохновляла: глубокая ранка на левом плече на каждое движение руки отзывалась болью, а прокушенная губа саднила, не говоря уже об устойчивом вкусе крови во рту.

Но она ни о чем таком и не думала, а, едва прикасаясь губами, целовала мое лицо, шею, грудь, успевая шептать при этом что-то ласковое. И далее тоже не было ни садистских выходок, ни кошачьих воплей, хотя она вела себя достаточно активно. Одним словом, на этот раз мы трахнулись вполне по-человечески, лаская друг друга и оберегая от боли.

Мы оба за этот вечер порядком поизрасходовались, и природа брала свое: я впал в дремотное состояние. Сколько оно длилось, не знаю, но проснулся я от странных хлюпающих звуков.

Разлепив с трудом веки, я увидел перед собой, совсем близко, залитое слезами лицо Полины. Приподнявшись на локте, она разглядывала меня и громко всхлипывала, дергая плечами, отчего ее роскошные груди смешно и нелепо вздрагивали.

— Ты из-за чего? Из-за этого? — Я ткнул пальцем в следы зубов на моем плече.

— Из-за всего. И из-за этого тоже.

— Что значит «из-за всего»?

— Из-за того, что я подопытное животное! Из-за того, что теряю человеческий облик! Из-за того, что не знаю, кто я такая! Когда это произошло в первый раз, я чуть с ума не сошла, — она как будто начала успокаиваться, — Виктор тогда донора нанял за деньги…

— Извини, а кто такой Виктор?

— Неужели он тебе не представился? Виктор Федорович Кротов, глава нашего института.

Я хотел спросить, почему она называет его так по-свойски, но ее всхлипывания снова усилились, и я решил дать ей самой выговориться.

— Он тогда считал, что главное абсолютное здоровье донора, и нанял простого крепкого парня. Тот оказался матросом. Я нашла его после сеанса, примерно как сегодня тебя, на его собственном буксире, он пил водку с приятелем. Я соблазнила обоих, они были пьяны и надолго их не хватило, они почти сразу заснули. Когда я поднялась по трапу наверх, на меня с площадной руганью набросился вахтенный. Я его изнасиловала прямо на палубе. И еще по пути домой, в сквере, попался какой-то подвыпивший идиот… А ведь я была дама от науки, непривлекательная, синий чулок по сути, и обычного-то сексуального опыта почти не было. И вдруг на меня свалилось такое… Чтобы не доставлять сестре лишних неприятностей, я пошла не домой, а в лабораторию и совершила самоубийство.