Я несколько раз обращался к профессору с просьбами о посещении импунов. Всякий раз он переносил визит к ним «на завтра».
Однажды, проходя по коридору лабораторного корпуса, я услышал из-за одной двери знакомый голос. Мгновением позже проанализировав сигналы, я определил, что это голос импуна Тагира.
Я попытался открыть дверь обычным способом, поднеся руку к индикаторной щели и произнеся слова пароля, но ничего не добился. Дверь была усилена специальной прокладкой, и поэтому мне было плохо видно сквозь нее. Силуэты людей и очертания предметов расплывались. Показалось — кто-то лежит на кушетке, кто-то над ним склонился. Я постучал в дверь. Тотчас в верхней ее части засветился квадратик — это включилась телекамера. Теперь меня видели изнутри — на телеэкране. Открылась переговорная решетка, и я услышал голос профессора:
— Что вам угодно, док?
— У вас находится Тагир: Хочу повидаться с ним. Вы обещали, — напомнил я.
— Здесь нет никакого Тагира, дорогуша. Вы что-то напутали, голубчик.
«Он может не знать имени», — подумал я и уточнил:
— Импун, Тагир.
— Никакого импуна, — стоял он на своем. — Если бы я не был так занят, то позволил бы вам самим, дорогуша, убедиться. Потерпите немного, я освобожусь — и мы навестим ваших импунов.
— Отпустите! — послышался умоляющий голос-стон за дверью. Несомненно, это был голос Тагира.
Я сильнее застучал в дверь.
— Док, не мешайте опыту.
Я уже успел заметить, что чуть ниже переговорной решетки, там, где прокладки не было, имелось как бы прозрачное для моего взгляда оконце. Я заглянул в него и увидел Суслика и еще какого-то незнакомого мне человека. Они стояли у операционного стола под рефлектором. Незнакомец подавал Суслику скальпель. А на столе, привязанный к нему ремнями, лежал Тагир. Он порывался встать, но ремни удерживали его.
— Вы солгали мне! — закричал я. — Это — Тагир! Что вы делаете с ним?
— Я уже говорил вам, дорогуша, что вы ошиблись, — отвечал Суслик, не подозревая, что я вижу его сквозь дверь.
Она затрещала под моим нажимом, и они оба испуганно встрепенулись.
— Ладно, — профессор, снимая перчатку, подошел к двери и поднес руку к опознающему устройству.
Дверь ушла в стену.
Я поспешил к Тагиру.
— Только не прикасайтесь к нему! — предупредил профессор.
— Что с ним?
— Заболел. Необходима срочная операция.
Голос его был ласков, он пытался скрыть свои истинные чувства. Но я воспринял смесь ярости, страха, насмешки. Особенно меня удивила скрытая насмешка. Что она означает?
— Великий Дог, возьми меня отсюда, — простонал Тагир.
— Ему необходима срочная операция, — напомнил Суслик.
Я повел взглядом на приборы. Работали далеко не все.
— Без наркоза?
— Под местным.
— По какому поводу операция?
— Опухоль в правом легком, дорогуша.
— У него нет опухоли в правом легком.
— Можно подумать, голубчик, что у вас имеется рентгеновский аппарат.
— У него нет опухоли. Вы лжете, — сказал я, расстегивая ремни, удерживающие Тагира на столе.
Суслик и его помощник пытались мне помешать. Пришлось легонько оттолкнуть их. Профессор отлетел в одну сторону, его помощник — в другую. Суслик, видимо, ушибся, в его голосе прибавилось ярости, но прозвучал и стон:
— Я вам все объясню.
— Сначала выслушаю импуна. Говори, Тагир.
— Не верь им. Великий Дог. Обещали много платить. Ничего не Платили. Кормили сытно. Но нам было тесно, нечем дышать. Хижина маленькая — нас много. Кололи Наруи толстой иглой — он заболел. Унесли его, сказали вылечат. Он не вернулся. Потом кололи Суэна. Тоже заболел. Взяли — он пропал. Потом — Усаина. Не вернулся. Теперь — меня. Нехорошие, злые боги…
— Что может понимать дикарь, — пренебрежительно перебил его профессор. — Среди них начиналась эпидемия. Пришлось срочно лечить.
— Естественный материал для чистых опытов? Так вы это называете? — напомнил я.
Опираясь на мою руку, Тагир с трудом встал со стола.
— Пойдем к твоим братьям. Вместе с ними уйдем отсюда, — предложил я.
— Дверь! — воскликнул Тагир.
Я обернулся. Дверь бесшумно скользнула на свое место, а за ней исчезли Суслик и его помощник. Тагир с ужасом смотрел на нее.
— Не волнуйся, Тагир, дверь — не преграда, — сказал я и подумал: преграда совсем не там, бедный мой дружок, вовсе не там, где ты ее видишь. Преграда — в моих установках, в Программе, созданной Михаилом Дмитриевичем. Он давал мне читать много книг. Но об атом в них ничего не было. Он давал мне читать только определенные книги в соответствии с программой обучения. Почему? Это знал только он. Вызывать его по мыслепроводу до Импульса-Вызова он запретил.
— Пойдем! — сказал я Тагиру, первым подошел к двери и нажал на нее.
Дверь выгнулась, затрещала. Где-то раздались звонки, включилась сирена. Я увеличил усилие — и выломал дверь. За ней в коридоре уже суетились несколько охранников с автоматами в руках, профессор. Ник.
— Перестаньте бузить, док, — умоляюще сказал Ник. Он выглядел не так, как всегда. Не осталось даже намека на уверенность и хладнокровие. Автомат дрожал в его руках. Он не хотел стрелять в меня.
— Я вам все объясню, дорогуша, и вы поймете, ибо вы — истинный ученый, — зачастил Суслик.
— Уже слышал: эпидемия, вы хотели их спасти, — отрезал я, не скрывая иронии.
