Возмездие. Рождественский бал - [43]

— Ознакомьтесь с ними и решите. Он вел записи от случая к случаю, записывал самое существенное… Но какой теперь прок от этих записей, когда свет для меня померк, — убил меня Магали своей смертью, — горестно проговорила женщина, протягивая Давиду тетрадь, обернутую в газету.

— Я читал его записи, — сказал профессор Узнадзе. — Они подтверждают мою догадку: Саджая вызвал у себя злокачественную опухоль, с какой целью, вы знаете… Повторяю, пропажа материалов наших опытов волей-неволей наводит на мысль: Саджая отравлен, отравлен кем-то, кто желал устранить его в своих корыстных целях, — запальчиво повторил профессор и, опершись локтем о стол, зажал подбородок в ладони.

— Ваше сетование понятно, профессор, ваше предположение убедительно, но нам нужны доказательства, и мы прилагаем все усилия, чтобы они появились. Я ознакомлюсь с записями Саджая, оставьте их мне… Может быть, найду в них ответы на все возникшие у меня вопросы.

— Хочу верить, что мой погубитель не уйдет от правосудия. Убить человека и спокойно наслаждаться жизнью! Где же справедливость?..

— Даю вам слово, не пожалею ни сил, ни знаний, чтобы установить истину и покарать преступника, если таковой существует.

* * *

— Что скажешь, Джуаншер? — Спросил Давид, когда профессор Узнадзе и жена Саджая ушли.

— Жаль, что о Зурабе Хидурели ничего не было сказано… Все это в общих чертах мне было известно. Никаких доказательств какой-либо версии пока, значит, нет?

— Не совсем так… Что касается Зураба Хидурели… Из беседы с сотрудниками института я узнал о враждебном отношении Хидурели к профессору Узнадзе. Мысль о зависти и всяких кознях зама против директора напрашивалась сама собой. Я очень пристально изучил все, связанное с Хидурели. Происшествие у ресторана «Самадло» было небезынтересно и мне, поскольку в драке участвовали и его сын Бакур, и его племянник Джумбер Дэвидзе. Джумбер подростком остался круглым сиротой, и Хидурели стал его опекуном. Меня поразило, что Джумбер уже в школе пошел по кривой дорожке, был судим за воровство — при таком-то опекуне, как Зураб Хидурели! Я заинтересовался их нынешними отношениями. Хотелось бы узнать, зачем Джумбер приходил к Хидурели в институт в тот самый день, когда не стало Саджая. Не только интуитивно, но по этим фактам предполагаю, что Зураб Хидурели — личность темная и, ты прав, каким-то образом причастен к обоим преступлениям, во всяком случае, знает то, что мы пытаемся установить. Я посоветовал бы тебе допросить сына Хидурели и еще раз Джумбера, его племянника, разобраться в их взаимоотношениях.

— Спасибо за совет, но сын Хидурели лишь затеял драку, стрелял кто-то другой, бывший от них на довольно большом расстоянии, если верить экспертизе. И есть еще немаловажная деталь: потерпевший Эмзар Тодадзе был в пиджаке Джумбера Дэвидзе, — во время ужина они сняли их, а надевая, перепутали. А если предположить, что стрелявший намеревался убить Джумбера Дэвидзе? Просто принял за него Эмзара Тодадзе.

— Это существенный момент, учти его… А бандитов поймали?

— Каких?

— Тех, что похитили тебя и вывезли за город… — И засмеялся: — Скажи-ка, нашли сказочную красавицу!

— Нет, увы, не поймали, разбежались по темному саду, не найти их было среди деревьев. Жаль, что ни один не попался, — совершенно очевидно, что они связаны с преступлениями у ресторана и в магазине. Меня «похитили» и намеревались убить по поручению того, кто боится расследования, раскрытия преступлений…

Следуя совету опытного следователя и старшего друга, Мигриаули вызвал на допрос сына Зураба Хидурели.

Бакуру Хидурели следовало явиться к десяти утра, часы показывали уже одиннадцать, а его все не было.

Мигриаули размышлял, как быть, понимая, что избалованный отпрыск Хидурели сознательно не приходит.

В этот момент позвонил капитан Хинтибидзе, раздраженно и требовательно вызвал к себе.

Скрепя сердце Джуаншер пошел, предвидя неприятный разговор.

— Как идет следствие по делу Эмзара Тодадзе? — с ходу спросил капитан.

— Пока без особого успеха.

— Ты вызвал на допрос сына Зураба Хидурели?

— Да. К десяти утра, но он все еще не явился.

— Не следовало беспокоить, забыл, чей он сын?

— Проводя следствие, я не обязан исходить из общественного или служебного положения человека. Единственное, чем я руководствуюсь, — интересы дела.

— Я тебе уже разъяснял, кажется, особенности нашего положения и думал, ты понял. Умей считаться и с разными факторами, и с положением человека. Упрямство выйдет тебе боком.

— Не понимаю вас, товарищ капитан, какое отношение имеет мое упрямство к Бакуру Хидурели? Мне надо допросить его, а вы препятствуете?..

— Не препятствую. Хочу, чтобы ты осознал: не следует его допрашивать. Сидел бы на моем месте — понимал бы, как важно проявлять рассудительность. — Капитан заговорил мягче, убеждая. — Зачем нам тыкать пальцем в человека, если надо — и мы можем обойти его?! Зураб Хидурели, пора бы тебе усвоить, человек видный, со связями, у него влиятельные друзья. Поговаривают, что он в самом скором времени займет место профессора Узнадзе, которого снимают в связи со смертью Магали Саджая. Зураб Хидурели станет директором крупного исследовательского института, а ты его сына на допрос вызываешь, бросаешь на него тень!