Возмездие. Рождественский бал - [28]

— Вы знаете потерпевшего?

— Кого это, продавца, что ли? А как же! Но знать по-разному можно. Сам посуди, уважаемый, станет ли человек моего положения якшаться с каким-то там продавцом?! Многие лебезят перед ними, да я не из таких! Он и сам подтвердит. Что тут было, не ведаю, как сказал вам, водопроводом занимался, за мастерами…

— Понятно, все понятно, — холодно оборвал его Мигриаули, отходя от управдома.

— Так что меня ни в чем не подозревайте, — в спину ему договорил управдом.

Внимание Мигриаули привлек очень высокий человек, которому явно не терпелось что-то сказать. Лицо у человека было приметное: измученное, глаза буквально тонули в глубоких темных кругах.

— Вы мимо шли или живете здесь поблизости?

— Черт вас всех дери! Неужто и место моего проживания вызывает подозрение? Чего всем от меня надо?! Выслушать некому, некому душу раскрыть, а ему про дом интересно!

Джуаншер поспешил отойти от странного типа и громко обратился к толпе:

— Кто из вас может сообщить что-либо о происшествии, кто готов помочь нам?

Никто не отозвался.

— Если кто-то знает что-нибудь и хочет сказать, но опасается, прошу зайти в управление.

И все же Мигриаули обратился еще к одному человеку, щупленькому старику, которого, судя по нервозным движениям, тянуло вступить в разговор с инспектором.

— Я слышал выстрел, не покойник же я, чтоб не слышать. И другие жильцы дома слышали, только прийти сюда не решились, в доме всего-то пять семей, молодые да крепкие поразъехались кто куда, а на что способны старики вроде меня — слабые, хилые, на что мы годимся?!

Мигриаули понимающе кивнул. Лицо у старика было восковое, кожа иссохла, пожелтела.

— Я пошел к управдому, говорю ему: Капитон, в магазине что-то неладное, пошли глянем, а он напустился на меня, — ты что, говорит, из ума выжил, я пока жить хочу, чего ради к бандитам полезу? Тут как раз крик — и все мы, соседи, бросились сюда.

Рядом со стариком стоял другой. Он слушал и кивал, перебирая четки.

— И вы из этого дома? — спросил Мигриаули.

— А откуда же еще! Кто же не знает, тут родился, тут и состарился.

— Что вы можете добавить к рассказу соседа?

— Выстрел и я слышал, да побоялись мы выглянуть, где нам с головорезами справиться! Крик был страшный, всполошил нас, тогда-то и сбежались сюда.

Появился сержант, куда-то исчезнувший, и подвел к Мигриаули неказистого мужчину.

— Этот гражданин готов сообщить вам что-то, товарищ инспектор.

— Как ваша фамилия?

— Охотно скажу, батоно, чего скрывать, — сказал тот и зашарил по карманам, как будто в них хранил сведения о себе. Но достал очки, водрузил на нос и тогда лишь сообщил: — Соломон Исаакович Гогоберидзе. — И с облегчением вздохнул.

— Слушаю вас. Только говорите правду, что здесь произошло, что вы видели.

Человек обиделся.

— До седин дожил и слова неправды не сказал, не соврал.

— Что вам известно о происшествии?

— Дочка моя в кино собралась. Когда выходила, сказала, что в восемь начинается, запаздывает. Немного погодя я тоже решил прогуляться, людей на улице почти не было, шел себе тихо, никуда не спешил, у магазина увидел черную «Волгу».

— Кто-нибудь сидел в машине? Не заметили? Номера машины не запомнили?

— Нет, не заметил, ни к чему было приглядываться. Ежели б знал, что для темного дела заявились, окаянные. Весь вечер отравили, никак в себя не приду, так переполошился, так напереживался, боюсь, до утра не дотяну. — От волнения мужчина нервно переминался с ноги на ногу. — Разрази их гром, чтобы леший заел, чтоб им света белого невзвидеть! Какое страшное преступление! О господи, не уснуть мне теперь, до утра изведусь без сна, сердце колотится, вот-вот выскочит. — Он вздохнул и отошел в сторону, уступая место соседу.

— Я Моше Коган, — представился тот инспектору. — Как раненый? Мучается, верно, несчастный! Пролетели мимо, чуть с ног не сбили — растоптали бы, сволочи; а я до того ошалел от неожиданности, закричать и то не сразу закричал, — торопился объяснить Коган. — На моем месте и вы бы потеряли голову. Что творится с молодыми, совсем ума лишились!

— В котором часу это было, не припомните?

— В половине десятого кончилось кино, мы с женой пешком отправились домой, хорошо было на улице после дождя. Вон у того дома жена остановилась, прошу прощения, чулки поправить, а я пошел дальше, и вот тут как раз выскочили из магазина!

— Вы бы узнали их?

— Один высокий, рябой… — Коган закурил, затянулся. — К вашему сведению, я сам борюсь со всяческим безобразием, не такой я человек, чтобы, закрыв глаза, проходить мимо… Попадись мне эти негодяи, своими руками… — Он запнулся.

Мигриаули непроизвольно вперил взгляд в серебряную булавку на галстуке Когана, тот отвел глаза.

— Вижу, не верите, думаете, что не все вам сказал или не так. Очень уж неожиданно все было, понимаете… Человеку не упомнить сразу всего.

Коган ответил еще на несколько вопросов инспектора и вышел из магазина раздраженный, даже не попрощался.

— Ну что? — нетерпеливо спросила его жена.

— Тоже мне инспектор, гнать такого надо из милиции!

Мери Коган отмахнулась от супруга и сама прошла к инспектору.

— Окажись вы в тот момент на месте мужа, тоже растерялись бы, батоно.