Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - [40]

Однако при всем этом решения по конкретным людям будут приниматься в целом случайно, что драматически повышает риск для большинства функционирующих сейчас чиновников. В то же время волна подавления, как это произошло с бизнесом в ходе «дела “ЮКОСа”», быстро приобретет свою собственную логику и инерцию, в результате чего «охота на бюрократических ведьм» может продолжиться и после того, как в ней отпадет выраженная политическая необходимость.

Подобные ощущения, хотя, как правило, и остаются невербализованными, распространены достаточно широко.

Исторический факт: тысячи «питерских», вывезенных новым режимом «на заработки» на сладкие места в столицу, не оформляют в собственность служебные квартиры в Москве – просто потому что тогда придется сдавать квартиры в Санкт-Петербурге, а они чувствуют, что возвращаться придется, и, может быть, весьма скоро.

Замена даже части ничтожной элиты, превратившей российскую государственность в подлинную «диктатуру убожества», тысячекратно доказавшей свою недееспособность практически во всех сферах жизни и ставшей главным для современного российского общества раздражителем – своего рода «коллективным Чубайсом» – вызовет всеобщее одобрение. Немаловажно и то, что такая замена создаст «социальный лифт» не только для самих членов крушащей бюрократию молодежной партии, но и для широких слоев общества.

Принципиально, что руководителем, осуществляющим замену элиты, может быть не только Путин, в настоящее время олицетворяющий в глазах масс скорее как раз старую, обреченную на снос и разрушение, элиту, но и почти любой современный государственный деятель. Естественно, проще всего занять эту политическую нишу Суркову (или выполняющему его функции сменщику, если он все же будет заменен), осуществляющему, насколько можно понять, непосредственное оперативное руководство «хунвейбинами». В этом случае он сможет вполне реально претендовать на место президента или, по крайней мере, теневого руководителя государства, – и это тоже является частью соблазна, перед которым он с высокой степенью вероятности окажется и которому как политик вряд ли сможет противостоять.

Таким образом, реализуемые сегодня молодежные проекты администрации президента уже в ближайшее время, в ходе парламентских выборов смогут по вполне объективным причинам, вопреки желанию кремлевских политтехнологов толкнуть их на развязывание широкой антибюрократической молодежной кампании, естественно и гармонично перерастающей в попытку свержения президента России.

Все вышеизложенное представляет собой азбуку политтехнологии, неизвестную только тем безграмотным людям, которые сегодня самодовольно, эгоистично и тупо пытаются править Россией. Еще Зубатов блистательно и трагично показал, что борьба с революцией путем ее контролируемой имитации без преодоления причин, создающих революционную ситуацию,[9] лишь ускоряет революционные процессы. Более того: пестуемая и лелеемая правящей бюрократией имитация, попав под влияние этих причин, неминуемо выходит из-под контроля охранительных структур и сама перерождается в революцию!

Весьма существенно, что эта закономерность – лишь часть более общего, более широкого политологического правила: силами спецслужб в принципе невозможно компенсировать разложение государства по той же самой причине, по которой силами части невозможно остановить разложение целого.

История учит, что в таких случаях спецслужбы обычно хитрят, хитрят и, в конечном счете, обманывают сами себя. Они разыгрывают сложные и долговременные комбинации против долгосрочных исторических процессов, не понимая своей собственной кратковременности. В результате они намечают себе слишком долгую дистанцию, с которой их конкретные представители неминуемо, вследствие вовлеченности в десятки других, менее значимых, но не менее интенсивных конфликтов, сходят задолго до ее конца. При объективно обусловленной высокой персонификации управления спецслужбами это означает неминуемую потерю контроля за ими же самими «запущенными» процессами.

В результате порождения спецслужб остаются бесконтрольными, их агенты лишаются операторов и, нечаянно получив свободу, становятся непредсказуемыми. Как правило, они прежде всего наносят удар по своим создателям – даже не со зла (хотя работа с агентами часто ведется жестокими методами), а просто в силу собственных интересов. Иногда чтобы замести следы.

Вернемся к Зубатову, одному из блестящих деятелей царской охранки. Его опыт бесценен: он кропотливо создал «ручные» организации рабочих, которые на время полностью раздавили экстремистов-революционеров. Но Зубатова не стало на его посту – и созданные им организации быстро радикализировались, став источником более опасного, чем можно было предположить, революционного движения. Лекарство оказалось страшнее болезни.

Генштаб кайзеровской Германии бережно и терпеливо раздувал огонек большевистского движения в России – давал деньги, направлял революционеров – и добился своего: революционная Россия подписала Брестский мир и позволила Германии избавиться от стратегического кошмара – «войны на два фронта». Но власть кайзера рухнула уже через год после российской революции, а выкормленные им большевики, придя к власти, не жалели сил для организации революции в Германии.