Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - [42]

Носители российской культуры, в том числе малоимущие (особенно деклассированная интеллигенция) парадоксальным образом ощущает свою теснейшую связь и коренное родство с зачастую искренне ненавидимым ими российским государством.

Только в России может столетиями бытовать и никому не резать слух устойчивое выражение «надёжа-царь» – то есть царь, являющийся объектом постоянной и искренней надежды. Весьма существенно, что надежда эта связана не столько с каким-то конкретными материальными улучшениями в жизни надеющегося, сколько с верой в некую высшую и при том родную и добросовестную силу, которая искренне, пусть даже и без видимого результата, старается для общего блага.

Главным результатом «второй волны либеральных реформ» и особенно монетизации льгот в этом отношении следует признать начало разрушения этой скрытой духовной связи и этого ощущения кровного родства, на протяжении веков предоставлявшего государству практически полную свободу рук.

Огромное количество россиян наглядно убедилось в априорной, немотивированной, не имеющей рационального объяснения и никакого человеческого оправдания, но исключительно сильной и устойчивой ненависти правящей бюрократии к ним самим, их семьям и их близким. Монетизация льгот не просто осуществлялась с глубочайшим презрением к нуждам и интересам граждан России, к самой их повседневной жизни (в результате чего ее непосредственным следствием, которое, собственно, и вызвало массовые протесты, стало лишение пенсионеров права на передвижение внутри их собственного населенного пункта!). Монетизация льгот объективно была (и остается даже после колоссальных дополнительных выплат) направлена на «разгрузку» пенсионной и социальной систем за счет скорейшего и наиболее полного сокращения численности наиболее социально уязвимой части общества и носила, таким образом, характер геноцида – осуществляемого, правда, не по национальному, религиозному или классовому, а по социальному признаку.

Этот характер деятельности правящей бюрократии был хорошо осознан и прочувствован гражданами России и привел к началу процесса самоотстранения, внутреннего отчуждения малообеспеченной части населения от государства, которое не просто последовательно доказало им свою враждебность, но и перешло к массовому и сознательному уничтожению их.

Если до монетизации льгот люди сплошь и рядом возмущались и удивлялись разрушительным действиям государства, то после ее начала удивление очень быстро сошло на нет. Население России не просто начало осознавать открытую враждебность правящей бюрократии, не просто начало понимать, что существование этой бюрократии представляет собой прямую и явную угрозу для каждого гражданина России и несовместимо с дальнейшим существованием самой нашей страны, но и восприняло это качественно новое для себя положение как относительно нормальное и естественное.

И погасившие открытый массовый протест огромные суммы денег, спешно и беспорядочно выброшенные населению, ничуть не улучшили отношение россиян к правящей бюрократии, осознанной уже не в качестве «своих» жуликов или «неэффективных менеджеров», но в качестве кровных, смертельных врагов, с которыми никогда не может быть никакого примирения, а над которыми может быть только победа.

В самом деле, когда человек, какой бы высокий пост он ни занимал, пытается убить вашу мать, вам в целом безразлично, делает ли он это по глупости, по корысти или из простого мелочного садизма: он в любом случае становится вашим личным врагом, которому нет прощения и которому, скорее всего, не будет пощады.

В 2005 году в России слишком многими монетизация льгот была воспринята как покушение на убийство, пусть даже медленное и неявное, миллионов пожилых матерей.

Результатом стал рост не только самих массовых протестов как таковых, но и готовности принять в них участие. При этом постепенно ширится осознание эффективности участия в протестах как способа борьбы за свои права.

Так, по данным социологических опросов, проводимых занимающим, насколько можно понять, строго официальные позиции Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), доля россиян, допускающих для себя возможность присоединиться к протестующим, в начале июля составляла 38 % и снизилась к началу декабря лишь до 34 % (доля «исключающих» эту возможность выросла, соответственно, с 56 до 59 %).

Принципиально важно, что доля считающих, что акциями протеста можно добиться решения реальных проблем, хотя и существенно снизилась (с 56 до 44 %), остается весьма существенной и превышает долю не верящих в это (она выросла с 30 до 41 %).

При этом доля россиян, полагающих, что акции протеста, прошедшие в нашей стране в последнее время, принесли больше пользы, чем вреда, хотя и снизилась с 30 до 21 %, по-прежнему решительно преобладает над считающими, что они принесли больше вреда, доля которых выросла с 6 до 8 %. (С 31 до 41 % выросла доля граждан страны, считающих, что акции протеста не принесли ни пользы, ни вреда, с 15 до 11 % снизилась доля полагающих, что они принесли пользу и вред в равной мере, с 17 до 18 % вырос удельный вес затрудняющихся ответить.)