Возмездие - [91]

Лурдес говорила тихо и все еще смотрела в блокнот.

– Я знаю, что вы совершенно легально поменяли имя и фамилию. Раньше вас звали Хлоя Ларсон. Я также знаю, что двенадцать лет назад вы стали жертвой жестокого изнасилования в вашей квартире в Нью-Йорке. Я читала полицейские отчеты. – Лурдес колебалась, потом подняла голову и посмотрела на Си-Джей. – Должна сказать, мне очень жаль, что такое случилось с вами. – Она откашлялась и поправила очки на переносице, перед тем как продолжить. – Мой подзащитный утверждает, что именно он вас изнасиловал. Он считает, что вы его узнали. Из-за истечения срока давности его больше нельзя осудить за это преступление в штате Нью-Йорк, и он также считает, что вы знаете это и поэтому решили ему отомстить. Мы считаем, что вы утаиваете факты, поскольку убеждены: к серийным убийствам он не имеет никакого отношения. – Лурдес выдохнула, очевидно, почувствовав облегчение, когда закончила речь.

Это было интересно – выбор Лурдес местоимений в произнесенной речи. Теперь Бантлинг улыбался, а пока Лурдес говорила, кивал, словно она была священником, произносившим великую проповедь. Его взгляд перемещался вверх и вниз по телу Си-Джей. Она знала, что он думает, и тут же почувствовала себя грязной и обнаженной в помещении, полном зрителей. Си-Джей сидела абсолютно неподвижно, пораженная заявлением. Что она может сказать? Что она может сказать?! Ее мозг пытался быстро подобрать ответ. Она покраснела, и в помещении повисло молчание.

Затем заговорил он. Голос из кошмарных снов, теперь звучащий менее чем в двух футах от нее:

– Я все еще помню твой вкус. – Бантлинг, продолжая улыбаться, склонился к Си-Джей через стол и, открыв рот, медленно провел по верхней губе кончиком длинного розового языка, затем закрыл глаза, словно предаваясь мечтаниям. – М-м-м, м-м-м, хорошо, Хлоя. Или мне следует звать тебя Фасолькой?

Лурдес резко выпрямилась и крикнула ему в лицо:

– Мистер Бантлинг! Это вам не поможет! Заткнитесь!

Теперь колени Хлои дрожали, и она слегка приподняла ступни над полом, чтобы Бантлинг не услышал, как ее каблуки стучат по цементу. Ей казалось, ее сейчас стошнит, и страшно хотелось убежать отсюда. На нее снова устроили засаду.

Но она не могла сдвинуться с места. Она не могла уйти, потому что теперь наступил тот самый миг. Миг, которого она ждала, миг, которого она боялась.

«Скажи все сейчас, и тогда ты навсегда решишь свои проблемы».

Си-Джей встретилась взглядом с Бантлингом и долгие секунды не отводила его от подлых, мерзких и отвратительных глаз. Его губы исказила ухмылка, а в глазах горело возбуждение, она же боролась с собой, чтобы наконец начать говорить. Когда ее голос все-таки зазвучал, он был тихим, но сильным и уверенным. Си-Джей поразилась этому.

– Не знаю уж, как вы выяснили про преступление, жертвой которого я оказалась, мистер Бантлинг. Подозреваю, что по полицейским отчетам. Это случилось очень давно. И ваше заявление тошнотворно, в особенности если вы своим извращенным больным умом пришли к мысли, что оно даст вам какое-то преимущество на судебном процессе.

Теперь пришла ее очередь. Си-Джей почувствовала, как ярость внутри ее нарастает, набирается сил и отталкивает в сторону слабую Хлою, которая хотела убежать и спрятаться. Си-Джей Таунсенд наклонилась вперед и удерживала взгляд холодных голубых глаз Бантлинга. В этих глазах она вдруг увидела промелькнувший шок, намек на смущение. Она заговорила еще тише, почти шепотом, но знала, что Бантлинг ее слышит.

– Но уверяю вас: ничто, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем посмотреть, как ваше тощее маленькое тельце привязывают ремнями к металлической каталке, а затем в вашу вену вводят иголку с ядом. Ваши глаза будут в отчаянии метаться среди зрителей, призванных стать свидетелями вашей смерти, и искать кого-то, кого угодно, кто мог бы выдернуть эту иглу из вены, кто помог бы вам остановить поток яда, затекающего в ваше тело, навсегда лишая его жизни. Но среди этих зрителей вы не найдете союзников. Нет, не найдете. Но вы найдете меня. И не сомневайтесь, мистер Бантлинг, я приду посмотреть. Именно я буду помещать вас на каталку. Мне очень жаль, что преступников больше не сжигают на костре. Мне было бы гораздо приятнее смотреть, как плавится ваше искаженное лицо.

Си-Джей сухо улыбнулась и встала, обращаясь к Лурдес, которая с открытым ртом наблюдала за разворачивающейся сценой.

– Что касается вас, мисс Рубио, то это было самое неэтичное поведение юриста, которое я когда-либо видела. Я обязательно сообщу о нем судье Часкелу, как только вернусь к себе в кабинет. Возможно, я даже обращусь в коллегию адвокатов.

Лурдес открыла рот, собираясь что-то сказать, но Си-Джей не позволила. Ее голос дрожал от ярости и презрения:

– В будущем даже не думайте связываться со мной лично. Только путем письменных заявлений, зарегистрированных в суде. Вы так же вызываете презрение, как и ваш подзащитный.

Си-Джей, схватив портфель, направилась к железной решетке и нажала кнопку звонка, вызывая конвоиров.

Бантлинг смертельно побледнел, у него на лбу выступил пот, и капельки медленно стекали по щекам. Внезапно тишину разорвал громкий животный крик – Си-Джей показалось, что это с живой кошки сдирают шкуру.