Возмездие - [39]

Павел открыл глаза и посмотрел на белый потолок ванной комнаты. На потолке разноцветными бликами отражались огоньки хрустального плафона, некогда подаренного его матери работниками цеха, в котором она работала. Он снова закрыл глаза. Перед глазами медленно поплыло искажённое страхом и ненавистью лицо Гришина. Рука Павла вновь почувствовала, как его нож врезался в его грудь, дробя на мелкие кусочки его грудину.

— Кто ещё повинен в смерти моих любимых? — задал он себе вопрос, хотя великолепно знал об этом.

— Жан, — коротко ответил он сам себе. — Именно он послал Гришина убить его.

Минут через десять он вышел из ванной комнаты и, накинув на себя махровый халат, прошёл в комнату, где на столе лежал пистолет «ТТ», принадлежащий убитому Гришину. Он взял его в руки, вынул магазин и, убедившись, что он полон патронов, вставил его обратно. Теперь он был на сто процентов уверен, что этот пистолет не подведёт. Выпив полстакана водки, он лёг спать.

Павел проснулся от настойчивого звонка. Он схватился за будильник, но сразу понял, что звонят в дверь. Павел встал с кровати и, накинув халат, босиком направился к двери. Он молча открыл дверь и изумлённо посмотрел на стоявшего в дверях старшего лейтенанта милиции.

— Лавров? — спросил он его.

— Да. В чём дело? — спросил его Павел.

— Вас приглашает к себе начальник отдела уголовного розыска УВД Казани Харитонов. Вы знакомы с ним?

— Да. Я раньше работал у него в отделе.

— Вот и хорошо. Он попросил меня передать Вам его просьбу зайти к нему. Он хочет с Вами о чём-то поговорить.

— Я всё понял. Если позвонит ещё раз, скажите, что я обязательно зайду к нему.

Дня через три Лавров зашёл на работу к Харитонову.

— Привет, Павел! Как твои дела?

Павел криво усмехнулся.

— Ты что, Юрий Андреевич, издеваешься, спрашивая у меня про дела? Какие у меня могут быть дела? Ты что, прессу не читаешь, телевизор не смотришь? Меня сейчас ничего не интересует. Просто молча живу, как другие люди. Никуда не лезу и ничего сверх того, что имею, не требую. Сейчас занимаюсь поиском работы. Ты даже не представляешь, Юрий Андреевич, как трудно найти работу. Стоит только сказать, что ты воевал в Афганистане, тут же следует отказ. Они даже не смотрят на боевые награды и заслуги, а просто отказывают, считая тебя ненормальным человеком или наркоманом.

— Кстати, Павел, ты где был в это воскресенье?

— Дома, а что, Юрий Андреевич? Ты приезжал ко мне и не застал? Я только один раз выходил в магазин часа в два, а всё остальное время провёл дома. Ты почему меня об этом спрашиваешь?

— Ты в курсе, что в воскресенье вечером убили Гришина?

— Это какого Гришина? Гриню что ли?

— Его.

— И кто его замочил?

Он сделал небольшую паузу и удивлённо посмотрел на Харитонова. Харитонов в упор посмотрел на Павла, стараясь разглядеть в нём что-то такое, что могло бы подтвердить его версию.

— Ты что, Юрий Андреевич, думаешь, что это я его завалил?

Харитонов поморщился от этого вопроса.

— Ты меня извини, Павел, но так думают многие в нашем отделе, и особенно Новиков. Именно он настоял на том, чтобы включить эту версию в план оперативно-розыскных мероприятий.

— Вон оно что? Ну что, Юрий Андреевич, давайте задерживайте меня, сажайте в ИВС, крутите и вертите меня, как хотите. Да ты не поверишь мне, но я рад, что одним ублюдком на этой земле стало меньше. Я ещё в больнице мечтал свести с ним счёты, однако, видимо, нашёлся кто-то другой, кто решил за меня этот вопрос. Вы бы с таким рвением работали по раскрытию убийства Надежды. А то поработали два месяца и приостановили дело из-за неустановления личности преступника. Я ведь хорошо помню, что называл Вам фамилию убийцы, но Вы не поверили мне, а вернее не захотели поработать с ним.

Лавров замолчал и посмотрел на Харитонова.

— Что смотрите, Юрий Андреевич? Давайте, вызывайте следователя, пусть допросит меня.

— Да брось ты, Павел. Лично я так не думаю. Хотя сам бы на твоём месте, наверное, тоже мечтал убить этого человека.

Неожиданно для них в кабинет вошёл Новиков. Увидев сидящего на стуле Лаврова, он на какой-то миг растерялся, но, быстро подавив в себе эту растерянность, сказал:

— Ну что, Лавров? Если гора не идёт к Магомеду, то тот идёт к горе. Вовремя ты пришёл. В соседнем кабинете находится следователь прокуратуры, он хотел бы с тобой побеседовать.

— Я никуда и ни от кого не скрываюсь. Живу по месту прописки, имею дома телефон. Могли бы просто позвонить и пригласить меня, если я вам нужен.

— Зачем звонить, если ты сам пришёл? Ведь ни для кого не секрет, что ты в больнице говорил, что убьёшь Гришина, когда выйдешь из санчасти. Вышел ты три недели назад, а Гришина убили три дня назад.

Лавров криво улыбнулся.

— Вы что, бред раненого человека принимаете за умысел? Тогда я Вам советую, Владимир Иванович, съездить в сумасшедший дом. Может быть, тогда Вы сумеете раскрыть все кражи и убийства.

— Ты не дерзи мне. Ещё посмотрим, кто из нас будет смеяться последним.

— Я ещё не преступник, а Вы меня уже записали в этот разряд. Как говорят люди, не стоит зарекаться от тюрьмы и сумы. Я тоже с удовольствием принесу Вам передачу в изолятор, когда Вы там однажды приземлитесь.